Стихи татарского классика, переведенные на вымершие языки тюркских народов Сибири, зачитали глухонемые актеры. Именно так Туфан Имамутдинов в своей новой постановке «Әллүки» актуализировал тему сохранения татарского языка. О том, что для перевода стихов на эти языки режиссеру понадобился год и почему данный спектакль должен играться исключительно в музеях, — в репортаже «БИЗНЕС Online».
«МЫ ВСЕ ПРЕВРАЩАЕМСЯ В ЛЮДЕЙ С ОГРАНИЧЕННЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ, ТЕРЯЯ НАШУ КУЛЬТУРУ И ЯЗЫК»
Стихи Габдуллы Тукая, переведенные на умирающие или вымершие языки пяти тюркских народов Сибири, зачитали глухонемые актеры. Именно таким образом режиссер Туфан Имамутдинов в своей новой постановке «Әллүки», премьера которой прошла в нынешний вторник в «Смене», вновь актуализировал тему сохранения татарского языка.
«Этот спектакль задумывался как ответ на новый закон о языках. И то, что в главных ролях глухонемые артисты, не случайно: мне хотелось показать, что если мы не сохраним свой язык, то превратимся в ограниченных в своих возможностях людей, — объясняет суть постановки главный режиссер казанского ТЮЗа. — Данным спектаклем я ставлю вопрос „Куда мы идем?“, но не отвечаю на вопрос „Что делать?“, потому что это не моя миссия. Моя обязанность — предупредить. Вроде бы проблему сохранения языка все знают, понимают, но никто ничего не делает, конкретных действий по его сохранению никто не предпринимает, пока мы только сотрясаем воздух».
Родной язык перестает быть формой общения между людьми одной национальности, а главное — люди перестают мыслить на нем, говорит режиссер и добавляет, что в деле сохранения татарского языка мы должны опираться на тюркский мир. В качестве вымирающих языков были выбраны челканский, шорский, тоджинский (диалект тувинского языка) и долганский. По словам Имамутдинова, перевести выбранные стихотворения на эти языки было нелегкой задачей. «У меня ушел год, чтобы найти тех, кто владеет данными языками. Это все тюркские языки, они очень схожи с татарским, особенно я был удивлен тому, как близок с татарским язык шорцев», — добавил он.
Стихи на вымирающих языках со сцены читают, доносят до зрителя 7 артистов: трое профессиональных драматических актеров — Камиль Гатауллин, Егор Белов и Ильнур Гарифуллин из ТЮЗа; четверо глухонемых ребят — Ольга Фаляхова, Алина Исмагилова, Алена Цой, Руслан Петров. «Можно даже сказать, что они „говорят“ с этими народами на одном языке. Мне было важно поработать именно с такими особенными людьми», — говорит о последних Имамутдинов.
Сам спектакль состоит из звуков и слов, которые зритель не понимает, из жестов языка глухонемых, музыки Эльмира Низамова и пения хора. «В таком пении он видит, как судьба сотни лет гнобила данный народ, он видит широкие поля, великие реки, но распознать это невозможно. Он подходит к человеку, который поет, и говорит: „О чем ты поешь? Что за песня?“ Это как раз те народы, которые уходят, тюркские народы, к числу которых мы тоже относимся, и поющий отвечает ему, что это песня „Әллүки“. Сама структура спектакля полностью положена на смысл данного стихотворения. Мне очень жалко, что есть шорцы, чей язык мы сегодня тоже слышали, он очень созвучен с нами, у них есть „кӱреш“, у нас — „көрәш“, „пайрам“ — „байрам“ и т. д. Мы могли бы много чему научиться у данных народов, потому что это наша доисламская культура, которая, к сожалению, уходит. Время идет, а мы все не можем воспользоваться плодами той культуры. Пусть она будет связана с тенгрианством, шаманизмом, но это наша культура, и она мне близка тем, что она бывает разная и что еще можно ее изучить, потрогать и пощупать, хоть через языки или другое», — говорит режиссер.
При этом название спектакля имеет только татарский вариант «Әллүки», нет ни перевода, ни транскрипции данного слова. «Для меня было важно, что программка вся на русском, а название — на татарском. Люди другой национальности название прочитать не могут, его могут прочесть только носители татарской культуры», — указывает Имамутдинов
«Я СЕБЯ ЧУВСТВУЮ ГЛУХОНЕМОЙ, КОГДА ПЫТАЮСЬ ЧТО-ТО СКАЗАТЬ НА ЛИТЕРАТУРНОМ ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ»
Как отметили зрители, незнание материала и языка может только усилить впечатление и открыть новые горизонты, а игра глухонемых не была инклюзией, скорее создавала общую ткань повествования. «Действительно, вы поставили цель показать эту боль татарского народа прежде всего… Мне не нужно быть глухонемой, чтобы ее прочувствовать, потому что я не владею так хорошо татарским языком, как хотела бы. Я себя чувствую глухонемой, когда разговариваю, когда пытаюсь что-то сказать на литературном татарском языке. Прежде чем что-то сказать, мне сначала нужно в голове перевести, потом высказать свою мысль. Но люди не дожидаются, потому что это очень долго, пока я буду переводить, пока я все скажу. Я мысль не могу донести на своем родном, татарском, языке. Это действительно большая проблема, большая боль», — поблагодарила за постановку один из зрителей — экскурсовод, общественный деятель Ильмира Бобкова.
Поделился своими впечатлениями от увиденного с «БИЗНЕС Online» и известный драматург, писатель Рабит Батулла: «В качестве эксперимента это очень интересно, зарождается новая драматургия. Если честно, когда мы говорим „драматургия“, то имеем в виду классику, однако они [творческая группа „Әлиф“] и стихотворение могут преобразовать в спектакль, и песню. Умеют по-своему выстраивать драматургию. Это не совсем привычный для меня спектакль, сильно отличается от тех, что я видел раньше. Но если смотреть с ассоциативной стороны, то каждый из них в образе, в трагическом образе. Я бы назвал это оптимистической трагедией. Они не говорят ни слова, но весь трагизм выражен в их образе. Трагедия народа выражена. Красивым данный спектакль назвать нельзя, это серьезная постановка».
Кульминацией спектакля было то, что «Туган тел» — неофициальный гимн татарского народа — прозвучал в финале даже не на русском, а на английском языке, указывая нам на неминуемую глобализацию, а глухонемые актеры беспомощно открывали рот, пытаясь донести до зрителя его смысл, но слов при этом никаких не выходило — слышен был лишь характерный звук прихлопывания губами, примерно такой, когда рыба, оказавшаяся на суше, глотает воздух.
Подчеркивает процессы глобализации режиссер и тем, что каждый актер вышел на сцену в своей повседневной одежде. «Смысл — глобализация, — пояснил Имамутдинов. — И рабочий в Зимбабве пьет кока-колу, и королева Англии ее пьет. И все так одеваются. Различить, кто какой национальности, кто является носителем какой культуры, по одежде невозможно».
«Әллүки» созвучен с другим спектаклем Имамутдинова, премьера которого прошла ровно год назад, а Нурбек Батулла, исполнивший в нем главную роль, успел завоевать «Золотую маску». Но если в «Әлифе» татарский язык умирал в танце, то здесь он умирает в стихах. Команда, создававшая «Әллүки», та же: в качестве хореографа выступил Марсель Нуриев, композитор — Низамов.
«ЭТОТ СПЕКТАКЛЬ ДОЛЖЕН ИГРАТЬСЯ В МУЗЕЯХ, ПОТОМУ ЧТО ОН О ВЫМИРАЮЩИХ ЯЗЫКАХ»
Говоря о будущей судьбе «Әллүки», Имамутдинов отметил, что этот спектакль должен играться в музеях, потому что он о вымирающих языках, а данная тема созвучна с музейной деятельностью. Неслучайно среди зрителей оказалась и возглавившая недавно галерею современного искусства ГМИИ РТ Эльвира Камалова, которая пришла на спектакль вместе с директором музея изобразительных искусств РТ Розалией Нургалеевой. По словам Имамутдинова, они обсуждали с представителями ГСИ, вели переговоры о возможности показа постановки. «Там белое, очень хорошее пространство, нам как раз такое нужно, потому что в белом это смотрится совершенно по-другому, как на белом листе», — пояснил режиссер.
Что касается Камаловой, то она поблагодарила Имамутдинова за то, что режиссер передал проблему сохранения языка очень аккуратно и ненавязчиво: «Тема очень тяжелая, на самом деле сейчас она крайне актуальная, в тренде — мы все знаем о той полемике, которая сейчас ведется в РФ и Татарстане. Спасибо, что вы сделали это очень аккуратно, ненавязчиво, через красоту интонирования, языка, поэтической мелодии. И это здорово, потому что сама ценность языков не только в коммуникации, но и в той красоте, которая передана через интонацию, музыкальную в том числе. Тот бум современного искусства, о котором сейчас говорят, здесь состоялся. Это действительно экспериментальная площадка. Ждем вас в ГСИ, потому что мы говорим об одном и том же».
«На самом деле все это знают, художники во всех сферах — и музыканты, и драматурги, и писатели, и поэты, и художники собственно изобразительного искусства — видят гораздо дальше и то, что действительно языки умирают… Кто-то может сказать, что не умирают, что много очень делается у нас в республике для того, чтобы татарский язык сохранялся, но умирание идет неумолимо. Я думаю, что это правильно, что переводите акцент с данной темы про вымирание языков. Потому что вы это видите на 10 шагов вперед. Что будет через 50 лет? Я думаю, что язык будет один, как многие говорят, в мире и наши малые народы, конечно, останутся далеко позади. Может быть, только на сценах. Этим спектаклем вы ставите очень острые моменты, выпукло их показываете нам», — добавила Нургалеева.
С ней согласилась и директор центра реализации творческих проектов «Инклюзион» Татьяна Мидюх — спектакль создавался в рамках программы «Инклюзион. Школа. Казань»: «Сегодня инклюзия отступила на второй план, и мне это очень понравилось. Сначала я хотела сказать, как мы развиваем инклюзивное искусство… Но, посмотрев, я поняла, что это не инклюзивное искусство, а просто спектакль! Очень хорошо сделанный, и уже не важно, кто на каком языке говорит». У Мидюх также оптимистические планы на будущее спектакля. В разговоре с корреспондентом «БИЗНЕС Online» она отметила, что следующий год в России объявлен Годом театра и там свое место найдет и «Әллүки». «Планируем участвовать в фестивалях, возможно, что-нибудь получится», — добавила она.
