В рамках фестиваля «Үзгәреш җиле» («Ветер перемен») на сцене Татарского академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля состоялся премьерный показ первого татарского мюзикла — «Алтын Казан». История музыкального спектакля началась задолго до его появления на сцене театра. Дорога длиной почти в 11 лет привела «Алтын Казан» на большую сцену. «Признание в любви Казани» Эльмира Низамова услышали зрители 5 и 6 декабря в Татарском академическом театре оперы и балета им. М. Джалиля. О том, как протекала жизнь произведения в продолжение этого десятилетия, рассказал сам композитор.
– Эльмир, как для Вас прошла премьера? Все ли удалось?
– Спектакль появился задолго до этой премьеры. Он зародился еще в стенах консерватории, когда я был студентом. В качестве моей дипломной работы он был поставлен оперной студией. Уже тогда это стало для меня большим успехом: я студент, а в моем сочинении задействована целая консерватория! Конечно, всегда хочется довести сво произведение до максимума. Я все это время надеялся, что когда-нибудь «Алтын Казан» дойдет до театральной сцены со светом, звуком и т.д. Есть такое выражение «закрыть гештальт», и мне кажется, что теперь я закрыл его. Я думаю, что вс получилось!
– Вы говорили, что захотели написать оперу еще в школе. Что Вас тогда вдохновило на эту мысль?
– В третьем классе музыкальной школы мне вдруг стрельнуло в голову, что я хочу написать оперу «Снежная королева». Я сочинил один сценический оркестровый номер для двух исполнителей в четыре руки, он назывался «Золотая карета и разбойники». Это произведение мы исполняли как концертную пьесу в школе. А вот откуда эта идея у меня взялась тогда, я даже и не знаю. Я ведь на тот момент даже оперы не видел ни одной… А в училище одна студентка теоретического отделения написала даже либретто к этому произведению! Но это было тогда все несерьезно.
– Вы помните, как первый раз пошли в театр на оперу?
– На первом курсе консерватории, когда уже переехал в Казань, я пошел на «Пиковую даму» Чайковского. Это была первая опера, которую я увидел вживую на сцене театра. Меня это настолько потрясло! Да, я уже слышал эти арии и номера на музыкальной литературе: «Ну, поют и поют!» – думал я, а как это может звучать в театре, даже не представлял. В тот вечер я понял, что должен закончить консерваторию оперой.
Вскоре я узнал, что у нас существует оперная студия, и подумал, что у меня есть отличная возможность сделать с этим коллективом музыкальный спектакль. На четвертом курсе появилась идея оперы по роману Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Анатолий Борисович Луппов – мой профессор – подготовил либретто, и я приступил к работе, так как пятый курс был уже не за горами.
А 24 декабря 2009 года, в день моего рождения, в консерваторию пришел Ренат Харис. Это был четверг, как сейчас помню. Мы встретились в классе: я играл свою музыку, рассказывал о себе. Ренат Харис вытащил из карманов два синопсиса, одним из которых был «Алтын Казан». В тот день мы втроем – Анатолий Борисович, Ренат Харис и я – решили, что нам интересен «Алтын Казан». Мы подумали, что было бы здорово сделать его в виде рок-оперы, чтобы это было что-то молодежное, современное. Я сидел и думал: «Ну, наверно, я это смогу. Почему бы и нет?»
И через месяц было готово полное либретто, в феврале 2010 г. я начал писать музыку, а весной 2011 г. «Алтын Казань» был поставлен силами оперной студии в театре Тинчурина. Спектакль здорово приняли – все молодые, у всех глаза горят! Спустя полгода мы повторили его в Государственном Большом концертном зале им. С. Сайдашева. Тогда на показ пришел Рауфаль Сабирович (директор ТАГТОиБ им. М. Джалиля – прим. ред.). Он сказал, что в этом есть что-то цепляющее, но оперный театр не готов браться за мюзикл, так как это для них немного другой жанр. Я сказал, что мне жаль. А что я мог еще сказать? Я всегда верю, что хорошее произведение найдет дорогу. Через несколько лет появился фестиваль «Ветер перемен» – «Үзгәреш җиле», который соединил татарскую песню с современными музыкальными стилями. К нему по-разному отнеслись: кто-то с большим восторгом, кто-то с критикой. Но в любом случае он всех растормошил. Это был резонанс! И мне кажется, этот фестиваль подготовил почву к тому, чтобы поставить мюзикл.
— Мюзикл с технической стороны сложнее ставить, чем оперу?
— Говорят, мюзикл – легкий, развлекательный жанр. Но по воплощению у меня было ощущение, что это гораздо сложнее, чем опера. Музыка – это одна сторона, режиссура – другая. А тут ведь еще все должны танцевать, нужны эффекты, микрофоны, чтобы всех было слышно и т.д. В опере нет таких сложностей. В опере просто чистая музыка, чистый голос: солистка выходит, арию поет, страдает, умирает на сцене… А тут столько технических служб! Во время спектакля работали три звукорежиссера: один отвечал за микрофоны, другой – за подзвучку оркестра, третий – за общий баланс. Несколько человек отвечали за свет, несколько – за видеопроекцию. Я уже молчу про постановщиков и тех, кто работает за сценой.
– В 2014 году Вы представили зрителям вторую редакцию «Алтын Казан». Как прошел показ шесть лет назад?
– У нас возникло желание осуществить эту студенческую постановку возле Центра семьи «Казан» под открытым небом. «Чашу» тогда недавно построили, и мы подумали, что будет здорово около нее показать этот спектакль. Для постановки мы пригласили мастера своего дела – режиссера Михаила Панджавидзе. Была задача сократить продолжительность до 50 минут, так как в формате open-air есть свои сложности. Что-то мы убрали, изменили. Оставили только самое сочное и в итоге получили уже новую концепцию. Тогда появился наш неизменный состав солистов – Филюс Кагиров, Эльмира Калимуллина, Алина Шарипжанова, Айдар Сулейманов, Артур Исламов. Постановка 2014 года уже не была студенческой работой. Это был хорошо сделанный проект, в котором были заинтересованы и режиссер, и автор либретто. Все начали говорить о том, что этот спектакль нужно довести до сцены театра. И театр нас услышал!
– Какие характерные черты жанра татарского мюзикла Вы как создатель хотите видеть в нем?
– С одной стороны, я хочу показать, что мы живем в глобальном мире и что нашим традициям не чужд мировой опыт! Есть понятие «национальное» в искусстве: есть французское, русское, татарское и т.д. Но есть понимание мирового. Например, «Иисус Христос суперзвезда» – это явление мирового музыкального театра. Я хотел показать, что нам не чужд этот мировой музыкальный жанр. С другой стороны, я хотел показать, как это «мировое» может гармонично слиться с нашим родным. В первую очередь,c нашей татарской мелодикой, татарским текстом. Наш язык гибкий, он может звучать и вот так тоже. А каким должен быть татарский мюзикл? Разным! Он должен впитывать то, что есть в мире, и показывать то, что есть у нас.
– Вы сделали себе прекрасный подарок на 34-летие!
– Да, я сам себе сделал очень хороший подарок. Музыка и сочинения – это как дети. Представим многодетную семью: кто-то из детей уже нашел себя, поэтому родители о нем не беспокоятся, а бывает так, что ребенок мыкается, мыкается… А родительское сердце волнуется. Я по-своему переживал за «Алтын Казан» как родитель. Сейчас я его уже устроил, и пусть он живет своей жизнью, пусть публика слышит его. Появилось, наконец, это удовлетворение. Можно двигаться дальше.
– В каком направлении?
– Думаю, мы покажем спектакль экспертам «Золотой маски». Есть планы записать его на телевидении. Гастроли пока на уровне мечты. Но думаю, эта постановка не останется незамеченной.
Майя Швецова
