Думаете, фольклористы только седыми веками интересуются?! А вот и нет! Для учёных, увлечённых традиционной культурой, даже игры нашего детства представляют профессиональный интерес.
Ещё двадцать-тридцать лет назад играющие на улице ватаги детворы были нормальным делом. Казаки-разбойники, классики, резиночки, море волнуется раз…
– Как ни прискорбно, но дворовые игры – культура уходящая, – кандидат искусствоведения Мария Ключева из Республики Марий Эл времени зря не теряет и настойчиво коллекционирует воспоминания нынешних взрослых. – В советское время дворы жили по модели деревень. И эта общежитная культура какое-то время продолжала развиваться. Постепенно двор перестаёт быть местом игры. Вполне возможно, что таких коллективных игр скоро просто не будет.
Вообще-то Мария Аркадьевна музыковед, преподаёт в Марийском государственном университете и Марийском республиканском колледже искусств. Однако воспоминания об играх детства так увлекали, что она принялась за их научное изучение. И даже защитила диссертацию по типологии народных подвижных детских игр. А себя называет счастливым исследователем, ведь у неё в Йошкар-Оле и финно-угорский, и тюркский, и русский фольклор рядом.
Полиэтничный ракурс наблюдений позволил марийскому искусствоведу обнаружить невероятно захватывающие путешествия слов из языка в язык. И вдруг оказалось, что всем привычные салочки имеют тюркские и финно-угорские корни. Конечно, салочки, догонялки – игра всеобщая, дети совершенно разных национальностей в неё играют. Но «салки» – название, которое некогда было характерно для Москвы и Московской области.
– И в XX веке это слово очень широко распространилось через художественную и педагогическую литературу, – делится открытиями Мария. – Вообще же догонялки очень по-разному назывались. Баши, башилки, ляпки, ласки, май, майки, чухи, бэрэк. И каждое слово – отдельный детектив.
Вот, например, названия игры «баши», «башилки» бытовали в Челябинской области. Происходят они от татарского слова «баш» – «голова». И водящий в игре так и назывался – «баши».
Со словом «салки» дело куда запутаннее. В игровой терминологии «сала» обозначало определённое место, где нельзя было задевать игрока, салить – что-то вроде «домика». И это слово встречалось не только в догонялках, но и в городках, прятках, играх с костями, палками. Именно значение слова вывело искусствоведа Ключеву на мысль о том, что название пришло от тюрков. Ведь «сала» означает «деревня» в татарском и чувашском языках.
– Причём, отметьте, если слово «сала» перешло в русский из тюркских и постепенно превратилось в «салки», то в татарском оно оказалось благодаря русскому слову «село», – настаивает исследователь традиционных игр. – А потом уже и слово «салки» перевели на татарский как «майки». По-татарски «май» – это и есть «сало», или «масло».
И это не единственная интересная гипотеза Марии Ключевой. Например, слово «сучка», или «сука», напоминает искусствовед, встречается в русском фольклоре как название игрового шара, который закатывают в лунку. Подобные игры происходят от тех, в которых в ямку палками закатывали кость. А кость по-тюркски – «сака», и, пройдя через чувашский, появившись в русском, оно превратилось в «суку».
В кости часто играли кочевые народы, для которых скот был и транспортом, и пищей. Объеденные суставчики отдавались детям для игр. Русские козанок, козны для игры в бабки, похоже, произошли от тюркского «кузна» – это слово как раз означает игру в кости.
– Или название сторон костей – жох, быки, боки. Мы думаем, что это от слова «бок» или названия животного «бык», а слово восходит к тюрскскому «пук» – «горбик». Вот выпуклую часть кости так и называли. – Мария Ключева заворожена перекочёвками слов. – Бук, пук, сак, тава, альча – где-нибудь в Средней Азии, в Нижнем Поволжье, в Астраханской области так и используют непосредственно тюркские слова. Глубже в Россию эти слова пришли уже с искажением, которое делает слово понятнее для говорящего только на русском языке – «быки», «бока».
Ещё одна традиционная игра, привлёкшая внимание марийского искусствоведа, – клеек, или палки-банки. Это что-то наподобие городков или игры в кегли, когда палкой сбивают отдалённо поставленные банки, бутылки. Правда, с ведущим, наводящим порядок на игровом поле, и со всевозможной беготнёй по определённым правилам.
– Так вот «клёк» это, скорее всего, северокавказское слово, но и у тюрков оно есть, – отмечает Мария. – Это слово прижилось по всему Поволжью. Удмурты, марийцы, мордва считают клёк своей народной игрой.
В штандер-стоп играли и в Поволжье, и в Москве, и в Ленинграде. Резвая забава вспоминается даже в песнях Андрея Макаревича и Александра Розенбаума. Полагают, что название игры появилось после Второй мировой и происходит от немецкого «Stand hier», что можно перевести как «стой здесь» или «остановись».
Да что уж там! Даже в забавных детских считалочках, которые на первый взгляд представляют собой абракадабру, лингвисты и этнографы обнаруживают чуть ли не счёт на латыни, греческом или даже отголоски древних заклинаний: эни, бэни, рики, факи, турбо, урбо, сентябряки…
“Аргументы недели”
