Снаружи это огромный изящный корабль с балконами-палубами и окнамивитражами, через которые видна публика, гуляющая по просторному мраморному фойе. Внутри всё напоминает о стихии воды и ветра, и даже лоджии в зрительном зале – словно лодки, причалившие к высоким берегам. К берегу Кабана корабль-здание «приплыл» в 1986 году – прямиком из мечты режиссёра Камаловского театра Марселя Салимжанова.

О том, что «кораблю» суждено было причалить именно в этом месте, рассказывает легенда. Однажды Габдулла Кариев пришёл в гости к Тукаю в гостиницу «Булгар». Они вышли на балкон, и Кариев, указывая на берег озера, сказал:

– Как было бы хорошо, если бы наш театр открылся здесь!

Строительство здания началось шесть десятилетий спустя. Лучшего места для главной сцены республики не придумать и сегодня – особенно сегодня. Старо-Татарская слобода с историческим и духовным центром – мечеть Аль-Марджани, территория Печән базары (Сенной базар), кипящая жизнью улица Татарстан, озеро Кабан с его легендой о ханских сокровищах на дне и парк Тысячелетия, станция метро «Тукаевская», Казанский зооботсад, Центральный рынок – в этом окружении театр словно на перекрёстке прошлого, настоящего и будущего.

– Наш адрес – улица Татарстан, дом №1. Мы здесь как в центре розы ветров, – говорит сегодняшний главный режиссёр Камаловского театра Фарид Бикчантаев. – Если высчитывать разные знаки, искать метафоры, то их наберётся очень много.

КАМАЛОВСКАЯ «МАРСЕЛЬЕЗА»

Почти с начала ХХ века родным домом для камаловцев было здание на ул. Горького, 13  (сейчас здесь театр им. К. Тинчурина). Там же располагался флигель, в котором прошло детство Марселя Салимжанова, сына народных артистов ТАССР Хакима Салимжанова и Галии Нигматуллиной. Буквально выросший на сцене Марсель в итоге пошёл по родительским стопам. Он окончил ГИТИС, вернулся в Казань и в 1966 году возглавил родной театр. Пассионарий, экспериментатор и при всём при том ярый приверженец татарской национальной культуры, Салимжанов постоянно двигал свою труппу вперёд. И в какой‑то момент театр вырос из своей колыбели, ему стало нужно больше простора, больше возможностей, больше зрителей.

Первый камень в основание нового здания заложили в 1972 году. Проект был масштабным, требовал значительного финансирования. Экономическая ситуация в стране не улучшалась, и подобные проекты откладывались во всё более и более долгий ящик. Но Салимжанов, говорят, как никто умел отстаивать интересы своего театра на самых разных уровнях. Вопреки всем обстоятельствам строительство нового здания завершилось в 1986 году. Это был юбилейный год – со дня выхода первого спектакля на татарском языке, то есть со дня рождения татарского театра, прошло 80 лет.

ЕГО СВЯТАЯ СВЯТЫХ

Фарид Бикчантаев, в 1987 году актёр и начинающий режиссёр камаловской труппы, приехал в отпуск из армии и сразу пришёл посмотреть на новое здание. Он пробрался на балкон и наблюдал за репетицией «Голубой шали», в которой участвовала вся труппа.

– Марсель Хакимович позвал меня вниз и примерно полтора часа водил по зданию. Показывал гримёрки и служебные помещения, заставлял трогать кожаные кресла и обивку стен, вдавался в мельчайшие подробности, – вспоминает Фарид Бикчантаев. – Наконец он привёл меня на третий этаж и сказал: «А сейчас покажу тебе моё любимое место в этом здании». Мы открыли дверь, вошли – а это был его кабинет – и я ахнул. Огромное помещение, в центре – громадный круглый стол, за таким, наверное, сидели рыцари короля Артура. Над столом – большая люстра из его старого кабинета. И Марсель Хакимович говорит: «Я был у Ульянова в театре Вахтангова, был у Ефремова во МХАТе. Но только у меня такой кабинет…»

Из старого здания в новое перенесли напольную доску. Январь, 1987 год.

ЧТО СКРЫВАЕТ ШАЛЬ Премьерным спектаклем на новой сцене стала «Голубая шаль» («Зенгер шэл») по пьесе Карима Тинчурина. Салимжанов уже ставил её в 1970‑е годы, но в 1987 году, когда двери Камаловского театра открылись для зрителя, была создана обновлённая версия. На главную роль пригласили солистку Татарского театра оперы и балета Венеру Ганееву. «У каждого театра есть спектакль, с которым связана вся жизнь. У МХАТа – «Чайка», у вахтанговцев – «Турандот». А нам, когда встречают на гастролях, говорят: «О, «Голубая шаль» приехала!» – рассказывал тогда журналистам режиссёр. «Голубая шаль» – это история первой красавицы деревни Майсары, которую против её желания вот‑вот выдадут замуж, и тогда станет она пятой женой старого и жадного ишана. Её возлюбленный Булат возвращается в деревню в самый разгар сватовства. В знак любви он дарит девушке голубую шёлковую шаль, а затем в пылу драки убивает её дядю. Булат вынужден бежать в лес, где встречает таких же жертв обстоятельств. Вместе они придумывают план спасения Майсары из дома ишана.

«Я наизусть знаю эту пьесу, а снова и снова иду её смотреть!» – восклицал на репетиции спектакля драматург Туфан Миннуллин. Сложно объяснить, чем именно «Голубая шаль» так бесконечно притягательна: понятным каждому юмором, замечательной музыкой Салиха Сайдашева (кстати, музыкальная фраза из спектакля сегодня используется в качестве театрального звонка), многослойными метафорами и отсылкой к событиям национальной истории, разглядеть которые удаётся далеко не с первого раза?

«И ты тоже, Фарид, помяни моё слово, ты тоже её поставишь!» – сказал однажды Салимжанов Бикчантаеву. И оказался прав: камаловцы играют «Голубую шаль», которой скоро исполнится 95 лет, и сегодня. И сегодня – с аншлагами.

НЕ ПОБОЯВШИЕСЯ  «ПЛАХИ»

Огромная сцена, замечательная акустика (её оценил сам Ильгам Шакиров, выступавший на официальном открытии театра), технические возможности, принципиально новая рассадка зрителей – всё это требовало принципиально нового подхода к репертуару. И театр пошёл ва-банк: в 1987 году «мятежный демон» татарской режиссуры Дамир Сиразиев берётся за постановку «Плахи» Чингиза Айтматова. Он сообщает труппе, что сам Айтматов прислал ему телеграмму с разрешением на постановку.

Острое, сложное, вскрывающее проблемы и пороки своего времени произведение Сиразиев переносит на сцену вместе с драматургом Мансуром Гилязовым. Участники постановки денно и нощно обсуждают её, решают, как и что показать зрителю. Сценографией занимается художник Сергей Скоморохов. Передвижные декорации-скалы с волчьими тропами, которые то удаляют, то приближают Акбару и Ташчайнара к зрителям, колышущееся под ногами главных героев полотно-поле, апокалиптически грохочущий уезжающий вверх пожарный занавес – эти и другие ходы создают атмосферу, с головой погружающую зрителя в трагическую историю противостояния волков и людей, совести и алчности, общества и его человека. Впервые в истории театра на сцену выходит целый рок-ансамбль с гитарами и синтезатором, специально приобретёнными для постановки.

«Плаха» идёт при полных залах, спектакль возят на гастроли в другие города, его ругают так же страстно и много, как и хвалят. Шум вокруг спектакля – это шум ломающейся уходящей эпохи, которую постановка камаловцев фиксирует навечно. «Плаха» («Ахырзаман») снята на видео. Эту запись, как и записи других архивных спектаклей, сегодня можно посмотреть на ютуб-канале театра.

ТАКОЕ РАЗНОЕ  ЗАКУЛИСЬЕ

Сегодня здание театра – это волшебный фонарь с авангардным для 1970-х интерьером, чешскими витражами и гэдээровскими люстрами, тремя барами и фонтаном в холлах. Для посетителей просто сказка. Правда, призванное впечатлить и загипнотизировать зрителя здание оказалось очень неудобным для труппы и сотрудников театра. Отсутствие помещений для хранения декораций и цехов, практически лишённые дневного света маленькие гримёрки, парковка, не рассчитанная на 1000 посетителей (столько в сумме вмещают Большой и Малый залы), необходимость перекрывать движение по улице Татарстан для разгрузки фуры с гастрольным спектаклем – эти и другие трудности камаловцы преодолевают много‑ много лет. Они с нетерпением ждут реконструкции, которая позволит решить хотя бы часть инфраструктурных проблем.

Но всё это относится к закулисью, хранящему театральные тайны. Среди таких секретиков, кстати, несколько реликвий. В том числе два зеркала. Одно театру подарила Галия Нигматуллина. Оно стоит в глубине кулис, и в него смотрится каждый, кто выходит на сцену. Другое зеркало находится в служебной части здания, рядом с гримёркой. Когда‑то оно принадлежало одной из первых актрис труппы «Сайяр» Фатыме Ильской.

Труппа театра Камала. 1988 год.

ТЕАТР ПОСТРОИЛИ, А КРАН ЗАБЫЛИ?

В интернете есть фото, запечатлевшее, как из самой середины крыши строящегося театра торчит кран. Согласно одной из версий, строители забыли спланировать выезд для машины и к моменту завершения укладки кровли она застряла внутри. Якобы вынимать кран пришлось вертолётами. На самом деле, как рассказал Расих Файзрахманов, начальник участка на строительстве здания, кран, что на фотографии, имел разборную конструкцию и по завершении укладки крыши его просто демонтировали.

Автор: Олеся Бондаревская, protatarstan.ru
Фото: vk.com/kazancatru