Марат Зайнуллин работает обычным учителем музыки в пермском городе Соликамске с численностью населения менее 100 тысяч человек. Помимо своей основной деятельности он в течение 25 лет занимается сохранением и популяризацией татарской и башкирской культур, отмечая, что таким образом старается сохранить свою идентичность — по национальности мужчина татарин, но родился в башкирском Стерлитамаке. За несколько десятилетий он успел провести множество городских Сабантуев, научить детишек исполнять татарские песни и воплотить в жизнь свой проект школы искусств — и это только малая часть его работы в качестве музыкального преподавателя и председателя татаро-башкирской общественной организации «Кардашляр» в Соликамске. Подробнее о том, как за тысячу километров от Татарстана у него получается прививать небезразличным любовь к национальной культуре двух народов, Марат Зайнуллин рассказал в интервью «Реальному времени».
«Мне не хватало общения на родном языке»

— Расскажите, что из себя представляет татаро-башкирская общественная организация в Соликамске?

— На сегодняшний день ситуация, может быть, не самая лучшая, как было раньше. Общественный центр функционирует уже более 25 лет, он появился после того, как я закончил Казанский педагогический институт и переехал в Соликамск. Мне не хватало общения на родном языке, поэтому я сначала на базе школы №9, в которой работал, создал кружок самодеятельности, привлек детей татарской национальности. У меня там было два коллектива — русской песни и татарской. И две программы — по одной была приготовлена Масленица, по другой — Сабантуй. Эту программу потом мы показывали представителям татарской национальности. Постепенно мы сформировались как коллектив. Сначала ютились в помещении ДК «Прикамье», встречались в детском клубе «Ровесник». Сейчас у нас есть свое помещение, его нам предоставила городская администрация.

За это время, конечно, люди в организации поменялись. Вместо прежних пришли молодые, хотя сейчас они уже не такие молодые. На сегодняшний день костяк составляют представители старшего поколения — 45—60 лет. Они знают язык, им это дорого.

Как преподаватель музыки я участвую во всех музыкальных мероприятиях в городе и стараюсь показывать не только русскую культуру, но и татарскую. Мы провели в городе 13 Сабантуев, у себя в гимназии — семь. Летом дети приходят в пришкольный лагерь и мы проводим там праздник, ребята соревнуются, получают подарки. Конечно, мы участвуем и в краевых Сабантуях, помогаем проводить его в соседнем городе — Березниках. Его жители нас поддерживают, а мы к ним ездим на фестиваль национальных культур каждый год, на День единства.

В Пермском крае есть автономия татар, она курирует нашу общую работу. Правда, в последние два года ее заседания проходят в не очень в удачное время — раз в месяц, в два месяца они собираются по вторникам, но у меня этот день недели самый трудный в гимназии. Поэтому я состою в краевой автономии, но приехать, к сожалению, не могу. Но скажу, что в двух съездах я, как руководитель общественного центра «Кардашляр», участвовал. В этом году мне отказали — сказали, что могут приехать только зарегистрированные организации.

— А вы не регистрировались?

— Я еще в начале своей деятельности дважды ездил в Управление Минюста в Пермь, у нас в заявлениях находили разные ошибки и не регистрировали. Но оба раза меня курировали юристы администрации Соликамска, они сказали, что просто не хотят регистрировать и находят разные причины. Думаю, что юристы у нас в городе хорошие, и раз они так аргументируют, значит причина такая. Я решил, что для меня регистрация — не самое главное, главное — что есть я и заинтересованные люди вокруг меня.

— То есть вы два раза попробовали и решили, что больше не будете этим заниматься?

— Я пытался сделать это лет 20 тому назад. Тогда еще регистрация стоила рублей 20, а потом Путин издал указ и стоимость пошлины подняли до 2 тысяч рублей. А мы же эти деньги в складчину собирали, мне было просто неудобно перед бабушками — деньги взял, нас не зарегистрировали, а обратно-то их не вернуть. У меня больше не повернется язык просить у них опять деньги.

— Сколько сейчас участников в вашей общественной организации?

— Около 35 человек активного населения.

— Чем вы занимаетесь, когда собираетесь?

— В прошлом году мы проводили конкурс чтецов, он назывался «На языке предков». Дети и взрослые готовили стихи как на татарском, так и переводы татарских поэтов на русский язык. В течение года у нас функционировала воскресная школа для взрослых по изучению родного языка. Каждое воскресенье педагог помогала изучать татарский язык. Думали сделать онлайн, но так уроки почему-то не заходят — нам проще заниматься в личном общении с педагогом. Кроме того, 8 лет подряд у нас в Соликамске проходит конкурс исполнителей татарской музыки.

— Его тоже организовываете вы?

— Да, это проект краевого масштаба, он называется «Звездный дождь». В нем принимают участие дети из музыкальных школ края — из Горнозаводска, Березников, Перми, Губахи, Добрянки. Детки показывают, как играют на татарских инструментах, на баяне, фортепиано, скрипке, как поют — сольно и в ансамбле. Жалко только, что Барда к нам не приезжает — это самый татарский район в Пермском крае.

Мне приятно, что у нас есть такой проект. Знаю, что аналогичные конкурсы есть в Челябинске и в Ижевске. До Челябинска никак не могу доехать — у нас все время совпадают мероприятия. У нас по весне проходит краевой конкурс «Пермские таланты» и мы, конечно, в нем участвуем. А в Ижевск мы выезжали и становились финалистами — занимали второе и третье место. Я возил туда скрипача и пианистку, и наш Соликамск там на фоне других точно не терялся.

— Как часто проходят встречи татаро-башкирской общественной организации?

— Где-то раз в месяц. Когда все начиналось, мы встречались каждый день. Каждую неделю обязательно было мероприятие. Но сейчас я сильно загружен, а кроме меня никто за это дело не берется, но прийти поучаствовать, помочь — всегда готовы.

— Получается, вы все мероприятия проводите за свой счет, вам вообще никак не помогают?

— В конкурсе «Звездный дождь» мне помогает город. Там сумма небольшая, 3—5 тысяч, но эти деньги предоставляют. Предпоследний раз даже край помог.

О Сабантуе, усталости и неудавшихся проектах

— Почему община татаро-башкирская? Это связано с тем, что у вас есть и татарские, и башкирские корни?

— Сам я татарин, но родом из Стерлитамака. Перед тем как приехать в Казань учиться в пединституте, я почему-то думал, что вся музыка во мне — татарская. И только во время учебы понял, что в свое время с утра до вечера слушал по местному радио башкирскую музыку и речь. То есть тогда я впитал в себя башкирскую культуру. Теперь они для меня неразделимы. На Сабантуях у нас разная музыка, мне очень приятно, когда я вижу у русских людей слезы радости. Один раз даже спросил, не обидел ли кто, а мне ответили: «Нет, мы выросли в Башкирии, но русские. Эта музыка наша, родная». Люди переживают, вспоминают свое детство.

— Как вообще себя татары чувствуют в Соликамске? Много ли татар встречаете, часто ли слышите татарский язык, с каким размахом отмечаете татарские праздники?

— Из праздников на уровне города мы проводим только Сабантуй — уже 13 лет подряд. Для кого-то это экзотика, людям просто интересно, что татары делают — охота посмотреть, попробовать национальные блюда. Меня поддерживают местные предприниматели и очень хорошо готовят татарскую кухню. В рамках Сабантуя традиционно у нас проводится национальная борьба курэш, к нам приезжают борцы из Березников, Перми, Барды. Сабантуй делится на три площадки: со скачками, борьбой и концертом. С каждым годом популярность праздника растет, а про нас даже в Казани пишут — в этом году на сайте Всемирного конгресса татар в графике Сабантуев был указан и наш.

Правда, этим летом его пришлось отложить из-за финансирования. Нам не выделили средств и пришлось провести на свои. Сабантуй прошел еще в июле, а деньги мы до сих пор не вернули, хотя обещали в октябре. Так что свои сложности есть.

— Финансирование обещало пермское правительство или администрация города?

— Край обещал профинансировать и просил не отказываться от праздника. А я было уже хотел, потому что у меня нет таких денег. Город если и выделяет, то в объеме 10—15 тысяч рублей. Честно говоря, я уже устал от организации Сабантуя. Я ведь учитель, а учебный процесс заканчивается только в июне. Мне 12 лет удавалось совмещать работу в гимназии и в летнем лагере. Только заканчивается учеба, я сразу в лагерь, а потом оттуда нужно приехать, чтобы готовить праздник. Я работаю просто на износ и без поддержки — общественная организация существует на одном энтузиазме. Поэтому я хотел закончить и у меня даже была идея в этом году заменить Сабантуй концертом под названием «Сабантуй всем миром». Я уже составил программу и пригласил гостей из Татарстана, аренду запланировали в нашем красивом ДК «Бумажник». Но дату я спланировал неудачно — сразу после 9 мая были праздники, ДК не работал, его сотрудники еще заболели. Хлопоты оказались в холостую и пришлось отказаться. Приглашал Саиду Мухаметзянову, участницу «Голоса». Они купили билеты и их пришлось сдать, а я компенсировал потерянные деньги за свой счет. Было сложно выйти из ситуации, но свои обязательства я выполнил.

— Получается вы из своего кармана компенсировали затраты, хотя праздник устраивали для города?

— Да. Если бы у меня все получилось, то я, наверно, не остался бы в накладе. Но, коль у меня не состоялся этот концерт, меня поддержали и сказали проводить Сабантуй. Правда, честно говоря, силы не вечные — 25 лет назад это делать было проще, сейчас все по-другому, да и последний год был не простым. Давление начало скакать, я даже написал заявление на работе, хотел уйти по выслуге лет, но в августе отдохнул и все болячки забылись. Я не ушел из школы, взяв опять полторы ставки педагогических уроков — у меня и хор с русской песней, и студия эстрадного вокала. На общественную работу времени практически не остается — хватает сил только прийти с работы домой, поужинать и лечь спать.

— На Сабантуи за пределами Соликамска вы выезжаете?

— В этом году мне выпала приятная миссия быть делегатом на федеральном Сабантуе. Я был в Тюмени, посчастливилось побывать на всероссийском сельском Сабантуе в Барде. В этом году я ездил в Чебоксары — край финансирует такие поездки.

— Говорят, что в Барде живет действительно много татар. Что вы сами для себя отметили, когда приезжали туда на праздники? Насколько дружно они живут?

— На праздниках там светлый, дружелюбный настрой. Это же музыка, искусство, родство! Все равны — выступают, веселятся, соревнуются. Какие-то особые моменты я не заметил. Мы ездим туда на краевой Сабантуй целым автобусом на человек 50, причем транспорт нам оплачивают на уровне города. С этим проблем нет. В Барду съезжается весь край, на народные гулянья собираются до 10—15 тысяч человек. В этом году мой коллектив выступил с программой аж на пяти площадках. Кстати, нас пригласили в Яйву на 80-летие поселения. Мы привезли часовую программу — дети играли на инструментах, пели, читали на татарском языке. Взрослые также выступали — и с народными, и с современными эстрадными песнями выступали. Были башкирские и татарские танцы. В общем, очень зрелищно.

Скажу так, моя жизнь проходит довольно насыщенно по мере возможностей. В случае с мероприятиями — еще есть проекты, но не всегда меня хватает.

О молебном доме в бывшем складе магазина и помощи соотечественникам

— Я слышала, что в центральной части Соликамска есть одна мечеть. Вы знаете о ней?

— Это не мечеть, а молебная комната. Она за бассейном «Дельфин» — там идет длинный дом по проспекту Победы. Раньше на первом этаже был продуктовый магазин «Ника». Его заведующей была Люция Нургалиевна. Она как раз отдала складские помещения под молебную комнату. После этого из Самарканда приехали специалисты и все сделали. Верующих там по пятницам очень много. В мужской половине в основном представители Азербайджана, Таджикистана, а в женской — наши бабушки-татарочки. Из мужчин-татар только один бабай ходил — он глубоко верующий человек, ветеран войны. Сейчас ему ходить уже сложно и он перестал посещать молебный дом.

Кстати, в этом молебном доме помогают людям проводить человека в последний путь, помыть усопшего, похоронить, прочитать молитву и провести 40 дней. Люди в такой момент теряются, а они всегда любезно предлагают свою помощь. Часто народ обращается ко мне, если не ходят молиться — зачастую горожане сами не знают, что у нас есть молебный дом.

Меня официально приглашают в молебный дом на праздники — я его посещал дважды и был просто в шоке. Очень жалел, что не было с собой видеокамеры, чтобы запечатлеть службу на арабском языке. Ее также переводили на русский — все доходчиво. Когда озвучивали Коран, для меня, как для музыканта, это было наравне с Бетховеном и Бахом. Но если у Баха вся его четырехголосная партитура записана, то имам читал молитву на память. Я просто улетал! Это невозможно было потом повторить! На моих уроках мы говорим о православной, католической церкви, об исламе. Слушаем Баха, Чайковского, Рахманинова, а вот мусульман как будто в программе вообще нет. Я сам лично добавляю, даю послушать ребятам и они рисуют как костелы, так и мечети и минареты.

— Вы говорили, что у вас спрашивают, есть ли в городе мечеть. А по другим вопросам часто к вам обращаются?

— Бывает. Из зала суда как-то обратились, потому что судили башкира, а разговаривать с ним не могли — он не владеет русским языком. Попросили помочь в переводе. У меня есть люди, которые прекрасно владеют двумя-тремя языками, чисто разговаривают на татарском, башкирском и русском. Мы помогаем. В том году обращались с просьбой перевести документы в ЗАГСе для развода, иначе нотариус не мог подтвердить.

Долгий путь из Стерлитамака через Казань до Соликамска

— Расскажите немного о себе. Вы говорили, что преподаете в школе. Как так вышло, что вы родом из Башкирии, отучились в Татарстане, а живете в Соликамске?

— Я родился в Стерлитамаке, заметим поступил в педагогическое училище №2 в Уфе, закончил и вернулся в родной город, отработал 5 лет как молодой специалист и решил поступить в институт. Для этого выбрал город Казань — пошел в педагогический на музыкальный факультет. После окончания было распределение — в основном по республике. По России предлагали буквально два направления — в город Троицк, по-моему, он в сторону Оренбурга, и в Соликамск — преподавателем баяна в педагогический колледж. Меня оставляли на кафедре дирижирования в институте, но я всегда считал себя неплохим баянистом и сказал, что раз 12 лет учился играть на баяне, давайте буду преподавать в Соликамске. И распределился. Там в училище я три года преподавал методику музыкального воспитания для студентов и вел класс баяна. Параллельно у меня был ансамбль народов мира — пели на разных языках: начали с татарского, потом пели на грузинском и других. Понравившиеся песни расшифровывали и выступали.

Потом меня переманили из колледжа, пригласили в общеобразовательную школу и сразу дали квартиру. Я первый год отработал как учитель музыки, затем у меня возникло желание создать при школе что-то типа ансамбля песни и пляски имени Локтева. Такой детский коллектив был в 80-е годы — там играли на музыкальных инструментах и танцевали. Я обратился к директору, она — к заведующему гороно (городской отдел народного образования), заведующий гороно пошел к Тушналобову — нашему главе. Мой проект поддержали и открыли учебно-воспитательный комплекс. Это была как школа искусств — ребята учились играть на баяне, домре, балалайке, аккордеоне, появился хоровой класс, где дети пели и изучали сольфеджио, создали танцевальный коллектив. Из 135 учащихся 85 было танцующих, их обучали три учителя-хореографа. Мы готовили большую танцевальную программу, которую показывали в рамках часового отчетного концерта. Дети пели и танцевали под оркестровое сопровождение. После 11 лет работы центра нашего директора отправили на повышение в Пермь, а с приходом нового это дело у нас сразу зарубили. Преподавателей сократили, детей отправили на улицу — то есть закрыли нашу музыкальную школу. Тогда я оказался в гимназии, где нужен был преподаватель музыки. И вот я уже работаю здесь 15 лет –— преподаю уроки музыки и занимаюсь хоровым пением. У меня есть два хоровых коллектива — у первых и вторых классов хор «Соловушка», а у третьих-четвертых — «Солнечная капель».

Коль я занимаюсь музыкой и организую Сабантуй — на празднике вся гимназия поет татарскую песню («Сабантуй»). Сначала это воспринималось настороженно, но когда меня принимали на работу, я так думаю, директор знала, кого к себе берет, слава шла впереди меня. Помню ее первые слова: «Делай, что хочешь у меня в гимназии. Только в татарскую ее не превращай».

Я уже говорил, что в июне вся гимназия поет на татарском языке. Дети же впитывают, как губки. Мы и на французском пели, для меня язык — не барьер. Мы можем петь любую песню, детям все нравится, главное, чтобы это шло от души. Если они себя находят в этой песне, то проблем нет.

— Общаясь с вами, я понимаю, что вы — человек созидательный и несете много хорошего в этот мир. Как у вас хватает сил и энергии, чтобы заниматься детьми, да еще руководить татаро-башкирской общественной организацией и проводить мероприятия?

— У меня была потребность, самому нужно было сохранить себя как татарина, как нацию. Один бы я это сделать не мог. Ко мне тогда подтянулись бывшие преподаватели татарского языка.

— А раньше в Соликамске преподавали татарский язык?

— В городе нет, не преподавали. Они по молодости обучали — одна в Барде, другая — в Татарстане, третья — где-то в Бардинском районе, четвертая была преподавателем географии, но знала татарский язык. Была еще педагог высшей категории, преподаватель английского языка, она идеально владела языком. Вот мы объединились и несколько лет вели воскресную школу — на весь год расписывали темы, разбирали их и проводили для населения лекции.

Думаю, мне дает силы поддержка в окружении, ведь людям это надо. Мы также проводим календарные праздники, они у нас уже традиционные. Осенью мы провели праздник урожая и совместили его с Днем пожилого человека. Раньше проводили раздельно, но потом пришлось совместить. Организуем Новый год, 8 Марта, День защитника отечества. Правда, теперь бывает, что поздравляем мужчин и женщин в один день. Мы объединяем праздники, дабы не перестать функционировать. 9 мая обязательно чествуем ветеранов, детей войны.

— Не скучаете по соотечественникам, по национальной выпечке?

— Если бы была возможность — я бы, не раздумывая, уехал в Казань. Это моя вторая родина, Стерлитамак первая, а Соликамск — третья. До 16 лет, пока я жил в Стерлитамаке, родители говорили мне на татарском, а я отвечал им на русском. До Казани я считал, что татарский язык — язык взрослых. А во время учебы у меня язык развязался и я начал мыслить по-татарски. Этот город просто уникальное место — я жил в общежитии с русским мальчиком, и даже он заговорил на татарском.

Я бы уехал, но супруга у меня из Соликамска, она не хочет переезжать. Дети у меня взрослые, дочка в нашем городе живет, а сын в Екатеринбурге. Он меня туда переманивает, но я этот вариант вообще не рассматриваю. Только Казань, если бы меня туда позвали. Кстати, я каждый год организую поездки, заказываю автобус и мы на два дня выезжаем в столицу Татарстана. В один год у меня даже было два автобуса — вы представляете, почти 100 человек возил.