Президент Татарстана за пределами республики воспринимается еще и как лидер всей татарской нации. Именно поэтому в числе прочего так важно сохранить этот пост и его название в неизменном виде. Такую точку зрения в ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» высказал председатель исполкома ВКТ Ринат Закиров. Также он заявил, что считает присоединение ТГГУ к КФУ ошибкой, призвал распустить федеральную комиссию по радиовещанию и поддержал идею о создании автономии крымских татар.

— Татарстану вскоре предстоит пройти через выборы президента. Как вы считаете, почему Рустам Минниханов, по сути, является безальтернативным кандидатом?

— Главное, что возвращаются прямые выборы, обеспечивающие легитимность власти, доверие к ней и политическую стабильность. К этим выборам Татарстан пришел с большим запасом прочности. У нас в новейшее время не было такого, чтобы мы добывали такое большое количество нефти и она в основном перерабатывалась в республике. Раньше мы фактически сырье продавали, сырьевой была экономика республики. Сегодня 7,5 миллионов тонн нефти перерабатывается здесь, в планах увеличить переработку вдвое, до 15 миллионов тонн. Вторая очередь нефтеперерабатывающего комплекса «ТАНЕКО» должна обеспечить эти параметры.

Важно и то, что экономика ориентирована на социальный блок. Эти моменты прибавляют оптимизма. Для нас, для всемирного конгресса татар, а это не только жители Татарстана (2/3 татар проживают за пределами республики), успехи РТ крайне важны. Потому что Татарстан в силу своих возможностей старается поддерживать татар, способствовать сохранению национальной культурной идентичности, языка, культуры, традиций.

— Как вы относитесь к проблеме сохранения названия «президент» за высшим должностным лицом Татарстана?

— Для нас очень важно сохранение статуса президента и самого закрепленного в законе названия «президент Республики Татарстан». Президент Татарстана является еще и лидером татарской нации, за пределами республики именно так его и воспринимают. Кроме того, мы же видим, какие ответственные задачи федерального и международного масштаба возложены на Рустама Нургалиевича Минниханова. Например, по поручению президента Российской Федерации он возглавляет правительственную комиссию стратегического планирования «Россия — исламский мир». Так что, надеюсь, вопрос сохранения статуса президента в Татарстане будет согласован с федеральными органами власти и решен положительно.

— Уже два года прошло с утверждения программы сохранения национальной идентичности татарского народа. Что можете рассказать о ее реализации?

— Это одна из трех программ по сохранению национального мира и согласия в обществе. Все они были введены в действие примерно в одно и то же время. Непосредственно программа по сохранению идентичности — это прежде всего обеспечение образовательных учреждений методическими материалами, обучение на родном языке в разных регионах России, гастроли творческих коллективов республики в регионах РФ и за рубежом, проведение многочисленных мероприятий, в том числе и национального праздника Сабантуй.

— В последнее время резко сужается образование на татарском языке. В этом году КФУ не дал бюджетных мест для подготовки учителей математики на татарском языке, в два раза сократил бюджетные места для учителей татарского языка. Поступают ли к вам эти вопросы? (Эмиль Файзуллин)

— Безусловно. Не только поступают, мы сами ставим эти вопросы. Мы считаем, что если реформы в сфере образования и впредь пойдут в таком русле, то мы через десяток лет потеряем национальное образование в стране — не только татарское, но и образовательные системы, касающиеся всех народностей. Сегодня где-то 59 языков преподаются в школах России. Что касается преподавания татарского языка, то мы по этому вопросу неоднократно извещали и федеральные органы, и руководство республики. Понимание есть, но нас прежде всего волнует ситуация в вузах. На бюро всемирного конгресса татар рассматривался вопрос: почему КФУ, призванный готовить кадры для татарских школ, из года в год сокращает предметников и в этом году не дал ни одного бюджетного места для учителей не только по математике, но и по физике на татарском языке? Мы внесли свои предложения. Мы считаем, что вуз, который готовит учителей, должен отделиться от КФУ.

— Много говорилось о том, что нужно создавать татарский университет. Как вы считаете, почему этот проект провалился?

— Проект не провалился, а был реализован в форме Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета, но когда решили этот университет соединить с КФУ, на наш взгляд, это была ошибка.

— Как вы считаете, нужно ли на государственном уровне регулировать использование официальных языков в Татарстане?

— Не будем забывать, что мир и согласие в республике в начале 90-х годов были достигнуты на основе принятия концепции официального двуязычия. Отсюда проистекает равноправие двух государственных языков во всех сферах жизни. Поэтому в школах республики был введен равный объем преподавания русского и татарского языков. Этот принцип необходимо соблюдать неукоснительно, поскольку он лежит в основе общественного согласия в Татарстане.

В связи с этим мы настаиваем на возвращении уроков татарского языка в 10 – 11-е классы, они произвольно были убраны из школьной программы старших классов средней школы. Обучение татарскому языку должно заканчиваться полноценным государственным экзаменом. Такой экзамен мог бы иметь статус квалификационного, с выдачей соответствующего сертификата. Этот сертификат мог бы служить квалификационным показателем при поступлении на государственную или муниципальную службу, куда наша молодежь сегодня больше всего стремится.

— Для более широкого использования татарского языка не хватает нормативной базы?

— Да. Мы в свое время приняли закон о двуязычии. Однако подзаконные акты не были разработаны. Мы постоянно поднимаем этот вопрос. Нормативы о языке должны быть доступны не только для учебных заведений, но и для любой сферы нашей жизни. Они важны и в транспорте, и на вокзалах, и на заводах. Например, наша молодежная организация «Всемирный форум татарской молодежи» мониторит супермаркеты, смотрит, насколько используется там татарский язык.

— Как вы относитесь к идее сдачи ЕГЭ на татарском языке? Это, наверное, стало бы большим толчком к укреплению его позиций?

— Вы правильно говорите, что это был бы большой толчок. Порядок сдачи ЕГЭ должен меняться. Я думаю, что вопрос сдачи ЕГЭ на родном языке должен быть решен положительно.

— В конце мая вы в очередной раз посетили Крым. Расскажите об итогах этой поездки.

— После прошлогодних наших контактов многое изменилось. Так сложилась ситуация, что крымско-татарский меджлис оказался в сложном положении, появились новые движения. Я встречался со многими представителями меджлиса, а также вновь создаваемого движения «Крым» и руководящими работниками республики. Имеется множество нерешенных проблем, особенно в сфере национального развития крымско-татарского народа. Но в целом ощущается поворот в сторону адаптации к новым условиям. К сожалению, национальные организации крымских татар не сумели своевременно адаптироваться. У крымских татар ощущается определенная усталость в бесконечной борьбе за свои права. Вопросы обустройства переселенцев в Крыму, существовавшие в прошлом году, актуальны и сегодня. К несчастью, крымские татары не сумели вовремя сориентироваться и делегировать своих представителей в новые органы власти полуострова. Сегодня особенно остро ощущается их отсутствие в составе Госсовета Крыма.

Но не хотел бы представлять ситуацию в Крыму безнадежной. Появились подвижки в деле создания новых общественных организаций крымских татар, ориентированных на адаптацию к новым условиям. Речь идет, например, о движении «Крым». Огромным доверием крымско-татарского народа пользуется муфтий Крыма Эмирали Аблаев. Я почувствовал в нем не только религиозного, но и национального лидера, способного вести за собой народ в такое переломное время.

— Какую поддержку всемирный конгресс татар оказывает крымским татарам? (Айрат)

— Мы на все свои мероприятия приглашаем обязательно делегацию из Крыма. Представители крымских татар были и на всероссийском форуме сельских предпринимателей, и на всемирном форуме татарских женщин, и на всероссийском форуме татарских религиозных деятелей. Я не хочу сказать, что мы прямо помогаем крымским татарам в решении всех их многочисленных проблем, но активно делимся своим опытом продвижения татарских национальных интересов.

— Как вы оцениваете настроения среди крымских татар? (Ильгизар Зарипов)

— Конечно, там настроения не из лучших, с разными мнениями пришлось столкнуться, с разными видениями будущего крымско-татарского народа. Я знаю, лидеры национального движения крымских татар настаивают на восстановлении статуса Крыма как национально-территориальной автономии крымско-татарского народа. Как программа-максимум такая постановка вопроса, безусловно, имеет право на жизнь. Но сегодня, когда многие крымские татары столкнулись с новыми реалиями, я почувствовал перемены в их настроениях. Когда разговариваешь с более «приземленными» активистами национального движения, понимающими и осознающими, что татарскому народу надо выживать здесь и сейчас в Крыму, то встречаешь более реалистичные подходы. Например, высказывались интересные, на мой взгляд, идеи организовать для начала национально-территориальную автономию крымских татар в нескольких районах Крымской Республики, где они проживают наиболее компактно. Я по своему опыту работы в конгрессе знаю, что территориальная автономия в любой форме дает гораздо больше возможностей и инструментов для сохранения языка, культуры, традиций народа, нежели так называемая национально-культурная автономия. Поэтому, на мой взгляд, эта идея заслуживает внимания.

— Вы недавно встречались с преподавателями татарского языка из Башкортостана. Как вы оцениваете ситуацию в Башкортостане с преподаванием татарского языка и вообще с его функционированием, а также с тем, что во время переписи часть местных татар «записывали в башкиры»? (Альфир Гафуров)

— В Башкортостане происходит то же, что и в других регионах России. Сокращение национального образования, в том числе и на татарском языке, происходит повсеместно, в том числе и в Башкортостане. Действительно, недавно 60 учителей татарского языка из соседней республики здесь побывали. Мы приняли их в конгрессе, я с ними встречался. Не скажу, что настроение пессимистическое. Они трудятся по мере своих возможностей, выполняют свои обязанности. Они большие патриоты своего языка, народа, своей нации и культуры.

То, что вы говорите о переписи, что кого-то насильно переписали, это имело место во время переписи 2002 года. Были допущены искажения, о чем сообщил идеолог переписной кампании академик Тишков в своем выступлении на заседании Общественной палаты России: комментируя результаты переписи, он признал недостоверность данных по Башкортостану. Но что прошло, то прошло. Сегодня для того, чтобы не повторились эти ошибки, общественность должна повышать активность. В Башкортостане в 2010 году власть сменилась, татарские общественные организации начали более продуктивно работать в этой республике. Всемирный конгресс татар плодотворно сотрудничает с башкирскими организациями: «Всемирным курултаем (конгрессом) башкир» и другими. Мы находим общие позиции, общий язык. Несколько лет назад между двумя республиками какие-то трения были, но, слава Богу, все это в прошлом. В 2007 году ВКТ принял специальное обращение к башкирским и татарским народам, где призвал их к сотрудничеству. Нам, двум братским народам, нельзя никак встать на путь конфронтации. Слава Аллаху, что все это было услышано.

Мы в 2010 году со спикером нашего парламента Фаридом Хайрулловичем Мухаметшиным были на последнем съезде башкирского курултая, где на родном языке не было ни одного выступления. Когда выступил Фарид Хайруллович на татарском языке, то зал устроил овацию. Выводы делайте сами.

— ЮНЕСКО отнесло башкирский язык к языкам, которые находятся в опасности, сокращается число носителей. Чтобы татарский язык не попал в этот список, какие первоочередные меры должны быть предприняты?

— Главное — систему образования должны привести в порядок. Не надо выдумывать все новые поправки в закон об образовании. Начали с того, что отменили региональный компонент образовательного стандарта, оттуда пошло-поехало. Мы недавно в Госсовете рассматривали новый проект поправок в федеральный закон об образовании, предлагаемый депутатами Госдумы. Эти предложения не оставляют места для национального образования. Мы, естественно, не приняли такой подход, дали отрицательное заключение. Против, кстати, выступает и министерство образования и науки РФ, и наше профильное министерство в Татарстане.

— Если посмотреть на преподавание истории, то споры могут возникать и по идеологии. Когда обсуждалась новая базовая линейка учебников по истории России, возник вопрос с Золотой Ордой — положительным или отрицательным было ее влияние. Как тут найти золотую середину?

— Кто-то предложил версию, что и Казань была не завоевана, а чуть ли не добровольно перешла под власть московского царя. От исторических фактов нельзя уходить, как бы мы ни хотели приукрасить наши отношения. Снимая с пьедесталов памятники, из истории не уберешь ни Ленина, ни кого-то другого. К истории надо очень бережно относиться, даже если это не совсем приятно тебе.

— После бурной дискуссии термин «монголо-татарское иго» в школьных учебниках заменили «системой зависимости русских княжеств от Золотой Орды». Вас такой компромисс устраивает?

— Этот термин надо было просто взять и изъять, чтобы привести в порядок ошибочное понимание истории. Не было этого ига! Поэтому изъять, а не заменить чем-то.

— Писатель Вахит Имамов сказал в интервью нашему изданию, что 80 процентов татар не знают своей истории, потому что пропагандой этой истории никто не занимается. Согласны ли вы с этим?

— Я не могу согласиться с такой точкой зрения. Популяризацией истории татарского народа занимаются многие, есть у нас целый Институт истории Академии наук Татарстана, есть вузовские ученые, есть журналисты, есть наш актив. Таким образом, не только конгресс, а, можно сказать, весь наш народ занимается возрождением своей истории.

Посмотрите, какой масштаб приобрел «Изге Болгар җыены» («Сход священного Болгара»). Когда к проведению этого мероприятия подключился всемирный конгресс татар, то оно приобрело совсем другие масштабы. В последние годы туда съезжаются до 40 – 50 тысяч наших единоверцев. Если столько людей по зову сердца едут на это историческое место, связанное с принятием ислама нашими предками, то это однозначно свидетельствует об огромном интересе народа к своей истории.

— Региональные организации помогают вам в популяризации татарской истории?

— Всемирный конгресс татар располагает обширной сетью региональных организаций. У нас их более 400 в 67 регионах России и в 40 зарубежных странах. Все они занимаются изучением истории, пропагандой не только Болгара, но и других, пока малоизвестных мест, связанных с татарской историей. Это и Укек в Саратовской области, и Искер — древняя столица сибирских татар около Тобольска, и Сарай-Берке — золотоордынский город в Волгоградской области. Укек в этом году провел международную научно-практическую конференцию. Этим занималась наша автономия в Саратовской области, возглавляемая Аблязовым Камилем Алимовичем. То же самое и в Искере, где проходят специальные исторические чтения, на которые мы направляем ученых отсюда, из Казани. Мы очень благодарны нашей активистке Луизе Шамсутдиновой, много лет неустанно занимающейся возрождением истории сибирских татар.

— Обратимся к современности. Как вы оцениваете ситуацию с татароязычными СМИ в РТ и по всей России? Что происходит, например, с выделением радиочастот для станций, вещающих на татарском языке?

— Если федеральная комиссия по распределению частот так бесчинствует, то ее нужно расформировать, ее функции надо передать в другие структуры, чтобы другие люди и другие органы решали этот вопрос. Пример Татарстана показателен: из 26 радиочастот всего 2 закреплены за станциями на татарском языке, а 24 — за русскоязычными. То же самое происходит в других регионах РФ. Есть много наших бизнесменов, которые поняли, что без этих радиочастот трудно сохранять национальный язык и культуру. Они чего только не делали: получили одобрение своих губернаторов, от губернаторов получили письма, поддерживающие получение частот, в эту комиссию приходят и… получают отказ. Татароязычному радио нигде частот нет. Это произошло и в Ульяновской области, и в Самаре, и в Екатеринбурге, Челябинске — везде. Там по 160 тысяч, 200 тысяч, 220 тысяч татар проживают. На эту массу можно же дать радиочастоту, но нет, не дают. Президент Татарстана недавно обещал, что будет обращаться непосредственно к Владимиру Владимировичу Путину по этому вопросу.

— Москва является одним из мест, где очень большая татарская община. Как вы оцениваете ситуацию с татарскими СМИ в столице России?

— Регионы активнее, чем Москва в этом плане. В Москве, по сути, некому заниматься этими вопросами. Есть регионы, где татарские бизнесмены достаточно сплочены, там эти вопросы решаются: газеты издают, журналы. А в Москве даже этого нет, поскольку татарский бизнес там разобщен.

— В татарских газетах люди жалуются, что не могут смотреть канал «ТНВ-Планета». Планируется ли техническое перевооружение, чтобы больше людей смогли смотреть татарское телевидение?

— Да, планируется строительство нового телевизионного комплекса. То, что уже существуют каналы «ТНВ» и «ТНВ-Планета», — это благо. Когда-то «ТНВ-Планеты» не было, у нас большой плач стоял. Когда мы собирались вместе здесь, в Казани, со всех стран, все наши зарубежные и региональные лидеры и активисты выходили и начинали прямо с этого. Сегодня этот вопрос таким острым уже не является. Но то, что вы говорите, совершенно справедливо. Качество не только сигнала, но и качество передач, контента остается главнейшим вопросом.

— Вы сказали, что с телевидением достаточно тесно работаете, наверное, какие-то совместные передачи есть?

— «Халкым минем» смотрите? Это наша передача. Всемирный конгресс татар ее снимает, а ТНВ любезно транслирует, за что мы им очень благодарны.

— Хорошая программа. А вот в последнее время появилось много частных газет, допустим, «Безнең гәҗит», «Ирек мәйданы» и т. д. У них достаточно много подписчиков. Вы, кроме государственных СМИ, с частными какие взаимоотношения выстраиваете?

— Мы готовы сотрудничать со всеми СМИ, в том числе и с частными.

— Под эгидой ВКТ начинала работу видеостудия «Донья». Что сейчас с этим проектом, он остановился?

— Не остановился, работает. Его специфика в том, что это новостная студия. Мы у себя в здании конгресса создали студию, прямо из этой студии записываем видеоряды. Это оживляет, делает программу живой, интересной, обеспечивает непосредственный контакт.

— С всемирным конгрессом татар тесно взаимодействует известная представительница татарского национального движения Фаузия Байрамова.

— Это наш член исполкома.

— Как вам удалось склонить к сотрудничеству такого неуступчивого и своенравного политика?

— Я как комплимент ваш вопрос воспринимаю. Она сотрудничает с конгрессом с первых дней его существования. Мне думается, Фаузия Байрамова в деятельности всемирного конгресса татар почувствовала возможность реализации своих идей. Я не скажу, что Фаузия стала мягкой и пушистой, она такая же ершистая, неуступчивая, такая же колючая, несмотря ни на какие авторитеты. В главном вопросе — интересах татарского народа — мы с ней всегда находим общий язык. Я рад, что Байрамова через всемирный конгресс татар имеет возможность реализовать свои идеи. Она видит результат, видит положительные моменты, а это уже много для политика, поэтому я думаю, что мы сумели сделать для нее площадку для реализации своих искренних, выверенных идей. У всех могут быть разные политические взгляды. Для демократического общества это нормально.

— Считаете ли вы, что сегодня у всемирного конгресса татар нет реальных конкурентов среди других общественных татарских организаций?

— Я привык работать в условиях конкуренции. Без конкуренции нет движения вперед. Есть целый комплекс вопросов, которые нужно решать в интересах народа, поэтому если бы появились какие-то сильные конкуренты, то мы бы были только рады. На сегодняшний день все установилось так, как оно есть: всемирный конгресс татар является основной организацией, которая объединяет все формы татарского национального движения. Сюда входят и национально-культурные автономии, и организации, которые появились в 1990-е годы на волне патриотического подъема по сохранению языка, культуры, истории. Все эти более 400 организаций работают на своем месте. Мы же работаем со всеми, кто желает проявить себя на этом поприще. Для нас неприемлемых организаций практически нет. Только те, кто входит в противоречие с законом. Только это может быть основанием для того, чтобы прекратить сотрудничество.

— Достаточно ли у ВКТ ресурсов для того, чтобы обеспечить потребности в защите национальной идентичности, в развитии языка, культуры для тех 2 миллионов татар, которые живут в Татарстане, и огромной диаспоры, далеко выходящей за пределы РФ?

— Наша организация негосударственная. Но все наши мероприятия обеспечены ресурсами профильных ведомств: Сабантуй, например, проводится под патронажем министерства культуры РТ, система национального образования — это министерство образования и науки РТ. Я думаю, в Татарстане никто не сомневается, что государственных ресурсов на нужды татарского народа выделяется достаточно. Есть и другие ресурсы. Мы в конгрессе являемся застрельщиками и в какой-то степени ведем идеологию этого процесса. Нас поддерживают многие фонды и татарские меценаты, поэтому проблемы с ресурсами решаются.

— В том числе и с финансовыми?

— Мы живем достаточно скромно, но вопросы, которые мы курируем, на наш взгляд, финансируются удовлетворительно.

— Какие программы осуществляет всемирный конгресс татар для поддержи предпринимательства? Какие цели у этих программ? Может, вырастить еще двух-трех татарских олигархов? (Нурислам Имамов)

— Наши цели — не олигархов производить, а вовлекать как можно больше наших соотечественников в предпринимательство. Если бы не встали на ноги наши предприниматели в регионах России, включая, конечно, Татарстан, о больших национальных проектах говорить было бы бессмысленно. Сегодня мы ведем десяток проектов по содействию татарскому бизнесу. Например, ежегодно собираем сходы предпринимателей татарских сел. Мы создали информационную базу более 4,3 тысяч татарских сел, среди них оказалось много успешных. Успешных в том смысле, что в них бурлит жизнь, там полно молодежи и детей, там религия имеет свое влияние, там есть мечети. Они их сами построили. Есть дом культуры, где работают творческие коллективы. Почему эти села успешные? Пришли к выводу, что в них встали на ноги сельские предприниматели: кто торговлей занимается, кто лук выращивает, кто коров доит, кто на мясо режет, кто лошадями занимается и т. д. Сотни видов такой деятельности, которые характерны для татарских сел. Мы решили, что для того, чтобы дальше развивать предпринимательство, нужен один центр. Так появилась всероссийская ассоциация татарских сел Российской Федерации.

Для городов мы ведем проект «Деловые партнеры Татарстана». Он реализуется через министерство промышленности и торговли РТ. «Деловые партнеры Татарстана» объединяет весь крупный татарский бизнес, что, например, позволяет нам проводить крупные сабантуи в областных центрах. Татарские бизнесмены у себя в регионах являются инициаторами и спонсорами таких больших праздников.

— Не умирает ли программа «Татарские села России»? (Марат)

— Вопрос имеет место. Это крайне масштабный проект. Я уже сказал, что 4,3 тысячи татарских сел участвуют в программе. Работать руководителем такой структуры, тем более на общественных началах, непросто. На будущий год у нас запланирована следующая конференция ассоциации татарских сел России. Сегодня ее возглавляет Рашид Санжапов — предприниматель из Чувашской республики. Он сам владелец крупного хозяйства, сам поднимает свое родное село, и это село — одно из успешных в Чувашии, поэтому мы его от всего всемирного конгресса татар благодарим за труд.

— Похожая ситуация с организацией татарских женщин «Ак калфак». В чем специфика ее деятельности?

— Вопрос семейного воспитания в нынешних условиях стал крайне важен — по сохранению языка особенно. Если в семье не культивируется родной язык, то вряд ли его можно потом уже наверстать на разных ступенях образовательной системы. Мы пришли к выводу, что нам нужно активизировать женское движение, поскольку именно на женщине лежит ответственность по воспитанию детей в семье. Около 100 женских организаций уже создано в разных странах, в разных регионах, в каждом районе Татарстана. За последние два года эта организация активизировалась, что показал нынешний всероссийский форум татарских женщин.

— Сейчас проходят сабантуи. Как вы оцениваете их размах в этом году? (Дания Усманова)

— С тех пор как Татарстан стал заниматься возрождением татарского народного праздника Сабантуй в масштабах Российской Федерации, произошли огромные изменения в том, как люди стали к нему относиться. Сегодня это действительно превратилось в массовое, я бы сказал, этнокультурное движение. В регионах Российской Федерации иные сабантуи собирают по 50 – 70 тысяч человек. Праздник теперь объединяет людей разных национальностей, поскольку вызывает у них неподдельный интерес. Через проведение массовых сабантуев возросли авторитет Татарстана и татарского народа. Мы выступили с идеей проведения и федерального Сабантуя, и сельского, и всеевропейского.

— Можно о всеевропейском Сабантуе поподробнее?

— В этом году, 20 июня, мы провели II всеевропейский Сабантуй в Берлине. Надо сказать, что формат поддержки со стороны Татарстана и здесь выдержали. Участвовал Альметьевский район с его главой. Они привезли команду из 80 человек, взяли на себя всю культурную программу праздника. Он удался во всех отношениях. Участвовали делегации татарских общественных объединений из 22 стран Евросоюза. Мы имеем свои организации в 22 из 28 стран ЕС. В прошлом году общеевропейский Сабантуй прошел в Риге. Сабантуй стал нашим брендом, который мы должны и лелеять, и совершенствовать, чтобы он имел все атрибуты старинного татарского национального праздника.

— Сколько людей приняли участие в Сабантуе в Берлине?

— Более 2 тысяч человек, но это пока только начало. Думается, что и немцы привыкнут со временем. Участие в нынешнем Сабантуе бургомистра Берлинского округа, депутатов бундестага и берлинского городского собрания говорит о том, что немцы относятся к идее проведения Сабантуя очень позитивно. Проведение таких праздников — способ популяризации Татарстана и как места для туризма, и как инвестиционно привлекательного региона. У нас диаспора живет в 40 странах, это огромный ресурс. Например, в Финляндии, США, Австралии, Турции звучат очень положительные отзывы властей о наших организациях. В Финляндии, например, вновь избранные президенты считают обязательным после избрания посещать местную татарскую организацию. Как-то бывший президент Тарья Халонен высказалась в том духе, что Финляндия гордится своими татарами.

— Российские лидеры тоже жаловали Сабантуй. Помнится, Борис Ельцин разбивал кувшин палкой с завязанными глазами. С тех пор интерес не угас?

— Владимир Путин в 2000 году на Сабантуе в Казани монету в катыке поймал. Или такой случай. Мы проводили I всероссийский сельский Сабантуй в Самарской области. Мы знали, что президент Татарстана прилетит, что губернатор участвует, и вдруг сообщают, что в то время вице-премьер правительства России Александр Жуков прилетает. Когда он прибыл, то сказал, что его в 6 утра разбудил Владимир Путин и сообщил, что не может попасть на Сабантуй, поскольку какая-то делегация зарубежная приезжает, и попросил съездить вместо себя. Этот факт говорит о том, что Владимир Владимирович к Сабантую относится очень уважительно.

— Ведет ли всемирный конгресс татар работу среди мусульманской молодежи, представители которой подчас оказываются жертвами пропаганды экстремистских течений в исламе — того же «Исламского государства», о котором сейчас столько говорят? (Жуков)

— Мы по многим причинам так часто твердим о необходимости национального образования и сохранении родного языка. Если родного языка в религиозной сфере нет, то возможно, что молодые люди попадут в сети международных экстремистских течений. Еще 13 лет назад, когда состоялся III съезд конгресса татар, мы запустили проект работы с татарской молодежью. Когда собирали молодежь первые годы, не знающих родного языка было большинство. Со временем мы смогли ситуацию изменить. У нас сегодня около 100 молодежных организаций не только в регионах России, но и в разных странах. Мы через эти структуры стараемся влиять на молодых людей, показывая необходимость национальной культуры, традиций и родного языка. Этим мы фактически отодвигаем и делаем невозможным принятие молодежью каких-то чуждых нам радикальных идей.

— Какой законопроект или другой документ стал самым важным для вас за время работы в Госсовете и ВКТ?

— Я считаю самым важным то, что на V съезде всемирного конгресса татар мы приняли концепцию сохранения национальной идентичности татарского народа. Концепция была одобрена руководством республики, фактически по ней была разработана специальная госпрограмма. Это самая высокая цель — сохранение национальной идентичности. А сегодня я мечтаю положить конец этим бесконечным изменениям в области образования. Это моя мечта, чтобы Госдума приняла приемлемый закон для нас всех, для всех национальностей страны, где развитие образования, в том числе национального образования, было бы делом не только федерального органа власти, пусть даже министерства образования и науки РФ, но и делом всех регионов.

— Планируете ли вы выдвигать свою кандидатуру в четвертый раз на должность председателя исполкома всемирного конгресса татар?

— Если я буду нужен людям, своему народу и республике, значит, в этом случае у меня будет основание, но если я почувствую, что свое уже отработал, тогда приму другое решение.

— Когда определитесь?

— Через три года.

— У нас есть обязательный вопрос для всех гостей онлайн-конференций: какую прессу вы читаете и как часто вы открываете сайт «БИЗНЕС Online»? Что вам нравится в нашей газете, а что не нравится?

— Мне кажется, в республике считают признаком хорошего тона начать день с «БИЗНЕС Online». Естественно, я тоже это делаю, есть время или нет, если даже в обрез, то я по ходу заглядываю, что там сообщили. Вообще, я стараюсь читать все, что попадается под руки. Мне попадаются и газеты, выпущенные в регионах России, и газеты, выпущенные в Татарстане, я целую кипу получаю, что из них читаю, пусть остается секретом. Времени на то, чтобы прочитать все, мне нужно часа два. Я трачу где-то 1 час — 1 час 20 минут каждый день, приходится выбирать, что-то откладывать, что-то читать по диагонали.

На «БИЗНЕС Online» держу специального человека. Если что-то не так, он меня быстро поправляет, быстро информирует. Мы вашу позицию в основном воспринимаем, всегда считаем, что недостатки надо вовремя исправлять.

«БИЗНЕС Online», Андрей Смирнов
фото: Сергей Елагин