В каком веке на волжских берегах был принят ислам, где женщины-мусульманки отмечают Курбан-байрам, почему правоверная молодежь позволяет себе спорить с бабаями и когда в Самаре откроется новая Историческая мечеть? На эти и другие вопросы порталу “Волга Ньюс” ответил председатель Регионального духовного управления мусульман Самарской области, муфтий Талип хазрат Яруллин.
– Какое значение для региона имеет такая дата, как 1100-летие принятия ислама Волжской Булгарией?
– Издревле территория вдоль Волги, где мы с вами проживаем, была Волжской Булгарией. Здесь пролегали торговые пути, на побережье были основаны и развивались города, жили люди.
Но с нашествием Батыя эти города были разрушены. В нашей области есть Муромский городок, название которого навсегда утеряно, а в то время он был большим городом – его разрушила Орда, жители были убиты, пленены.
И в 922 году посланники – сподвижники нашего пророка посетили наши места и добровольно, на государственном уровне, был принят ислам. До того ислам здесь присутствовал, но распространен был не в такой степени. После 922 года же он был принят на государственном уровне.
– У мусульман свой календарь?
– Мусульмане живут по лунному календарю, поэтому в этом году мы второй раз отмечаем историческую дату. В первый раз праздновали в 1989 году, тогда к нам приезжало много гостей из разных стран.
В 2022 году 1100-летие принятия ислама Волжской Булгарией отмечается в России на государственном уровне, и мы рады, что это не какой-то местечковый праздник. Для нас это признание того, что ислам в нашей стране является одной из основных религий и люди, исповедующие ислам, никоим образом не притеснены. В отличие, скажем, от советского периода, сегодня мусульмане открыто исповедуют свою религию, могут строить мечети и медресе, сохранять и передавать традиции своим детям.
– Какие мероприятия уже прошли и запланированы по этому поводу в Самарской области?
– 1100 лет назад наши предки приняли ислам, и наша задача сейчас – сохранять наши традиции, развивать их, а то, что было утрачено, поднимать и возрождать. Это необходимо для сохранения нашей истории, чтобы мы помнили наши корни, наши истоки.
Не зря же говорят: кто не помнит своей истории, у того нет будущего. Даже из наших соплеменников некоторые считают, что наши предки – это татаро-монголы, которые пришли сюда, завоевали эти земли и остались здесь. Наоборот, наши предки сражались с ними, обороняли свои города, выступали против порабощения. Но силы были неравны, и завоеватели полностью уничтожали и сносили города.
Поэтому мы большое внимание уделяем просвещению – недавно у нас прошли Мочалеевские чтения, осенью в Самаре запланирована научно-историческая конференция мусульман, а главное событие для нас в этом году – открытие исторической мечети на ул. Алексея Толстого, за что мы выражаем огромную благодарность правительству Самарской области, меценатам и лично губернатору Самарской области Дмитрию Игоревичу Азарову.
– Достаточно ли в регионе строится мечетей, религиозных образовательных заведений, учреждений культуры для мусульман?
– В Самаре сейчас действуют пять мечетей, два молельных дома и медресе, в целом по области более 100 мечетей, есть и образовательные учреждения. Сейчас в разных городах губернии строится сразу несколько новых мечетей.
С одной стороны, это немало, но хотелось бы, чтобы у нас было больше мечетей и молельных домов. Например, в Казани на одну церковь должна приходиться одна мечеть, так что нам в этом плане еще есть куда расти. И хотя для мусульманина мечеть – это место в пространстве, где он молится Всевышнему (за некоторыми исключениями – туалет, баня), хорошо было бы соблюдать такое же равновесие в отношении жителей области, исповедующих ислам.
– Сколько в Самарской области сейчас проживает мусульман?
– Чтобы стать мусульманином, достаточно принять Аллаха в душе, в своем сердце. У нас нет внешних атрибутов принадлежности к религии, поэтому, глядя на человека снаружи, вы никогда не скажете, мусульманин идет или нет. Можно примерно прикинуть по исламским национальностям, как традиционно проживающим здесь (татары, казахи, башкиры), так и приезжим – азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы и другие.
Я думаю, мусульман в Самарской области проживает более 200 тысяч человек.
– Как выглядит портрет “среднего мусульманина” в нашем регионе?
– К сожалению, у нас в обществе продвигают определенный стереотип, что мусульманин – это некий агрессивный, воинственно настроенный человек в обнимку с автоматом Калашникова. Это не так. Ислам – это мирная религия.
В первую очередь человек, который исповедует ислам, – очень законопослушный гражданин. Для мусульман законопослушание – это основа. Потому что есть высказывание Пророка – если над тобой поставлен начальник, руководитель и его указания не противоречат твоей религии, не задевают никоим образом твою религию, то ты должен его слушаться. Это обязательное условие.
В семье мусульманин – это хозяин, руководитель, работник и добытчик. Женщина занимается домом и детьми.
Если говорить о возрасте, то в сельской местности ислам исповедуют больше пожилые, в городе больше представлена молодежь, но это, скорее, связано с демографией – молодые люди покидают села в поисках заработка или уезжают учиться. Второй фактор – спад рождаемости. Хотя сейчас количество многодетных мусульманских семей снова растет.
– Много ли молодежи сейчас принимает ислам?
– Молодежь сейчас больше стала интересоваться нашей религией, но хочется отметить один нюанс – молодое поколение иногда позволяет себе спорить с бабаями (дедушками).
1100 лет назад наши предки приняли ислам и жили по этой религии, передавая из поколения в поколение знания и традиции. Несмотря на то что в советское время многое утратилось, сейчас есть возможность это все возрождать. Мы благодарны нашему старшему поколению в том, что хоть какие-то зачатки религии они сохранили и передали нам.
Сейчас можно видеть молодежь, которая, изучив религию, считает, что вот я такой грамотный, а старики ничего не знают, они неграмотные и никчемные в плане образованности.
Я им говорю: наоборот – мы должны быть благодарны этим людям за то, что они сохранили наши традиции. Если бы и они их не соблюдали, то мы потеряли бы религию. Мы должны быть благодарны им, наше дело сейчас – развивать. Мы рады, что в мечетях большое количество молодежи – приходят и для обучения, и для совместного поклонения. Особенно в пятницу вы можете увидеть, сколько людей сюда приходит.
Главная самарская мечеть вмещает около пяти-семи тысяч человек – по пятницам она полностью заполняется. По праздникам (у нас два больших праздника – Ураза-байрам и Курбан-байрам) приходит до 18 тысяч человек. И это только мужчины, а если бы еще были и женщины, то людей было бы еще больше. Поэтому женщинам мы не рекомендуем ходить на такие большие праздники.
– Женщины-мусульманки могут не посещать мечеть?
– Они посещают, но для женщин это не является обязательным. Для мужчин посещение мечети является обязательным, но при условии, что у него есть такая возможность. Есть категории людей, которые имеют возможность не прийти, например, если человек – наемный сотрудник на производстве и сам своему времени не хозяин. То же самое, если человек болен. Если же он руководитель (к примеру, может сместить свой обед, отлучиться на срок молитвы), то он обязан посетить мечеть в пятницу.
Пророк Мухаммад говорил, что человеку, не посетившему по необоснованным причинам три обязательные молитвы по пятницам, Всевышний ставит на сердце печать черноты. И потом со временем сердце покрывается чернотой, проповеди до него тяжело доходят. Поэтому необходимо, чтобы душа была открыта, чтобы сердце было чистое, поэтому люди приходят поклониться, это сближает, да и награду человек получает большую, так как в судный день будут оценены все его дела.
– Какие проблемы наиболее волнуют мусульман в Самарской области? Достаточно ли внимания уделяется со стороны руководства региона решению этих проблем?
– Как я уже говорил – хотелось бы, чтобы больше строилось мечетей и молельных домов. Человек, исповедующий ислам, должен совершать намаз пять раз в день, по пятницам обязан посещать главную службу в мечети. Представляете, как человеку приходится добираться на молитву на другой конец города – из того же Кошелев-парка на ул. Стара-Загора и обратно? Почему в поселке Мехзавод мы не можем поставить мечеть, хотя церковь там уже есть?
Конечно, мусульманин может постелить коврик и совершить намаз на открытом воздухе, в зале ожидания и т.п., но зачем? Это неудобно ни ему, ни окружающим. Почему на вокзале нам не дают открыть молельную комнату для пассажиров и приезжих?
– Приходилось ли муфтияту участвовать в регулировании межэтнических и межконфессиональных конфликтов в регионе?
– Пока у нас межконфессиональных конфликтов не возникало – у нас в этом плане все мирно. Несколько лет назад пришлось разбирать конфликт между двумя мусульманскими национальными диаспорами. Мы собрали их представителей в Доме дружбы народов, выслушали, выступили с разъяснениями и попросили урегулировать возникший конфликт без эксцессов.
– Какую роль в поддержании межконфессионального мира сыграла война на Украине? Как реагирует на эти события мусульманское общество?
– Сейчас на Украине сражаются на стороне России также наши братья-мусульмане. Мы все хотим, чтобы это завершилось как можно быстрее, чтобы нацизм был побежден и дальше это явление не распространялось.
– Но ведь со стороны Украины тоже сражаются мусульмане, те же чеченские батальоны? Разве мусульманам можно убивать друг друга?
– К сожалению, сейчас это происходит. Но ведь убивают друг друга и представители других конфессий, например, христиане. Поэтому мы и говорим: это должно закончиться как можно быстрее.
– Настолько сейчас актуальна борьба с деятельностью радикальных исламских течений (салафитов, вакхаббитов и т.п.) на территории Самарской области?
– Эта тема не теряет актуальности, мы с ними боремся. Поэтому, кстати, мы и заинтересованы в появлении легальных молельных домов, в противовес нелегальным и подпольным, чтобы знать, кто и что там читает, чему учит.
В изучении религии есть очень тонкие грани, которые легко переступить и при определенной направленности одних мусульман можно противопоставить другим. Например, салафиты поклоняются зрительному образу Всевышнего, а в традиционном исламе изображение Аллаха запрещено, есть и другие нюансы.
Я хотел бы рассказать об истории их появления у нас: когда в 1990-е годы открылись границы и к нам поехали арабы, то мы смотрели на них как на вышестоящих людей, носителей “правильной и настоящей” религии. Но со временем выяснилось, что с годами их учение видоизменялось, а наше сохранилось неизменным в течение 1100 лет именно благодаря запретам, отсутствию внешних влияний, своего рода “исторической консервации”.
В результате в арабских странах ислам приобрел те самые атрибуты, которые сейчас пугают мирных людей. Вдумайтесь, изречение “Аллах акбар!” – “Слава Аллаху!” – стало ассоциироваться с чем-то угрожающим.
Кроме того, наши юноши стали уезжать за рубеж учиться и в том числе привозить сюда все эти новые течения, распространять их на Родине.
Мы часто ездим, выступаем перед теми, кто уже попал в места заключения, разъясняем. Но тут складывается парадоксальная ситуация. Попав “на зону”, представитель экстремистского течения приобретает ореол мученика, становится примером для подражания и вербует уже себе сторонников прямо за решеткой. Мы предлагали создать для них отдельную зону, по аналогии с “красной” зоной, но поняли, что там они еще больше сплотятся и будут уверены, что их много, их боятся. Это очень сложный вопрос.
