Неоднозначная реакция
Принятие поправок в федеральный закон “Об образовании” в Госдуме РФ в первом чтении вызвало противоречивую реакцию в регионах, особенно в национальных республиках. Депутаты нижней палаты Федерального собрания от Татарстана, проголосовавшие на законопроект о переводе государственных языков национальных республик в статус необязательных (зашифровано термином “добровольное изучение”), надеются на кардинальную переработку текста проекта во втором чтении.
Хотя второе чтение – это только штукатурка готовой конструкции. А конструкция поправок предусматривает свободу изучения языков только для тех, кто признает родным язык своих предков. Что маловероятно, так как прием ЕГЭ только на госязыке РФ и сведенная к минимуму сфера применения региональных языков низводит их в статус ненужных и обреченных наречий, типа языка исчезающих индейцев.
Считается, что депутаты проголосовали не за сам законопроект, а за постановление Думы, где расписаны пути преодоления противоречий. Чему мало кто верит, кроме самих депутатов и татарстанской элиты, которой просто некуда деться.
Право на отказ от местного языка
Реальные носители татарского языка, педагоги, компетентные эксперты, просветители и просто сторонники сохранения республики как гаранта и опору развития татарского народа, не разделяют иллюзий официальных лиц о каком-то компромиссе – прозрачном и невидимом.
Они четко представляют, что “добровольное” изучение – безальтернативный выбор. Фактически это право на отказ изучать и знать “второсортный” язык, отвержение его с глубоким презрением. Ввиду отсутствия вариантов в пользу изучения и знания языка. “Это не мой родной язык, и я не намерен и не обязан изучать вашу тарабарщину…”
Ясно, что такое отношение не повышает престиж языка, и так оттесненного от официального обращения. Поправки в закон утверждают принцип: татарский язык – татарам. А русский язык – русским и всем остальным. Татары сейчас в совершенстве владеют и своим, и русским языками. Но где они будут пользоваться родным языком, если он непонятен коллегам по работе, русскоязычным родственникам? Если татары будут говорить на своем, то всем другим придется отойти или стоять в сторонке, ничего не понимая. Скорее всего они (“нетатары”) воспользуются правом на презрение чужого языка. Не исключено, что и самих его носителей.
Раскол во всем обществе?
Авторы и поклонники законопроекта о “добровольности” забывают, что порожденный в последнее время языковой антогонизм раскалывает родителей, учителей и школьников на два непримиримых лагеря. Попытка делить уроки в расписании, учительские нагрузки, необходимость жестко конкурировать и драться за свои интересы в филологической, литературной сфере, отравляет юные души. Школьники всё видят и всё запоминают. Ведь никогда не выучишь предмет, если тебе внушили, что он вообще второсортный и ненужный. На самом деле языков второсортных не бывает, каждый из них – прекрасный инструмент народной дипломатии, ключ для открытия духовных миров.
Конфликт, пробужденный “добровольностью” изучения единственного предмета – родного языка, то есть правом отвержения культуры ближних и соседей, никак не рассасывается и. похоже, не рассосется. Наоборот, усиление темпов ассимиляции вызовет конфронтацию национальной общественности и федеральной власти, именем которой проводятся проверки и зачистки. Не растет авторитет и региональной власти, которая не смогла сохранить лицо, согласившись (вынужденно?) с ломкой региональных и федеральных законов и Конституций РФ и РТ и других республик, на которых держались сами республики и их титульные народы.
Бесконфликтный вариант: давайте жить дружно
А что, если все-таки не лезть в дебри школьных программ и просветительских регламентов? Учебные планы, количество уроков, качество методики и профессионализм учителей, грядущие процессы в Конституционном суде и Европейских инстанциях по правам человека и народов – зачем во все это действо вовлекать широкую общественность? Итак уже изрядно заболтали и запутали языковой вопрос. Обо всем этом можно спорить долго, вплоть до того момента, когда культура и язык англосаксов проглотит сам великий и могущий русский язык, пока выступающий как инструмент глобализма для меньших братьев и других стран.
Но, господа, не надо обольщаться. Все-таки 160-200 млн. носителей русского языка при их неизбежном убывании – не такая уж большая масса на фоне наступления западной и восточной (китайской) цивилизации с неуклонным экономическим и технологическим опережением. Это население Индонезии или одной из провинций Китая. Лучше бы не дробить и не раскалывать российское сообществе родителей, педагогов, школьников, писателей и читателей. Двуязычие лучше цементирует многоязычное общество, делает страну крепкой и готовой к внешним наездам. Фанатично бороться за одноязычие контрподуктивно!
А что, если разрешать по заявлению?
А что, если вопрос решить без Государственной Думы ломки законов? Просто издать приказ по министерству или положение, постановление субъекта федерации или муниципалитета об освобождении от изучения местных языков по уважительным причинам. Например для тех, кто по службе часто переезжает по стране и миру. Кто же будет возражать?
Инициатор языкового законопроекта Алена Аршинова – офицерская дочь. Она родилась в Дрездене в 1985 году, как раз в те годы, когда в семье служившего там же офицера В.В.Путина родилась дочь. Знакомая и понятная ситуация для всех военнослужащих и важных специалистов. Потом семья Аршиновых жила в Приднестровье, где будущий депутат Алена Игоревна получила высшее образование, выучила молдаванский язык (правда, Приднестровье трудно сравнить с национальными республиками РФ по статусу региона и официального языка). Но жизенные обстоятельства иногда сами определяют языковые приоритеты.
Так или иначе она, как и другие офицерские дети, осознала, что возможно, придется учить много языков, следуя за папиной службой. Теперь Алена Аршинова приводит служебную миграцию офицерских семей в качестве главного аргумента против госязыков республик. А много ли их, переезжающих по службе именно в национальные республики?
Специально наблюдал: на улицах Казани встречаются не так уж много офицеров. Почему бы для их семей не сделать исключение? Пусть изучают языки только по доброй воле и горячему желанию. Дай бог им поспевать по программе математики, истории, русского языка.
То же самое для тех, кто собирается переехать в другой регион или за границу. Пусть напишут заявление и директор школы или комиссия РОНО вынесет решение – и все, гуляй Аленка! Какой закон это запрещает? Ведь зачеты и экзамены по языкам республик не влияют на судьбу аттестата?
Исключение можно делать и для тех, кто имеет личное глубокое убеждение – не учить местные языки. Может кто-то не имеет склонности к языкам, ему дай бог управиться с русским языком. Такая часть электората не намного меняет общую картину. Не страшно, если четверть или даже треть учеников окажутся не склонными. Пусть они напишут заявление, выражая свою волю и обоснованное желание не посещать уроки. Я не против! Вся общественность войдет в положение.
Настоящий компромисс!
Это и будет добровольность и реальный компромисс! И не придется ставить в странное положение остальных, кто может и хочет учить. Их, знающих несколько языков, понимающих местные наречие нужно продвигать, пусть общаются, работают с народом, укрепляя согласие и дружбу.
Разве мало тех, кто легко учит языки, неформально зубрит иностранный? А чем хуже республиканские языки (например, из тюркской или угрофинской группы) второго иностранного языка? Главное – в республиках есть языковая среда, которая сама учит лучше, чем учитель и его урок. Особенно, если поставить цель овладения разговорной речью или просто понимания того, о чем говорят окружающие. Это же естественная ситуация!
Убежден, что таким образом можно решить языковую. проблему, не нарушая Конституцию РФ, не ущемляя права республик, не нарушая очень важный профильный закон “О языках народов РФ”. Там все гарантии государства прописаны точно и ясно. Подобное предложение (решать вопрос через заявления “отказников”) вносил 19 июня депутат Госдумы Федот Тумусов, но зря коллеги не воспользовались бесконфликтным вариантом. Не хватало лоббистов, наверное, не успели раскрутить проект.
Только не знаю, можно ли это предложение рассмотреть во втором чтении, если действительно оно позволит радикально пересмотреть все варианты. Во всяком случае его стоит обсудить. А вдруг обойдемся без права на массовое отвержение языка ближних, а для кого-то родного языка?
Римзиль Валеев
