Внушительная часть татарского этноса, как известно, проживает в Казахстане и в странах Средней Азии. Они, особенно те, кто живет там уже не первым и даже не вторым поколением, несут где-то внутри себя, неосознаваемый ими самими неуловимый отпечаток народа, среди которого живут. При этом всегда стоит помнить, что татары, живущие там, в «тюркском подбрюшьи России», в большинстве своем составляют интеллектуальную элиту. Вот и мой собеседник – интеллигентный, умный, голубых кровей татарин. Люди, которые бывали у него дома, говорят прежде всего об огромном количестве книг. Курбангали Нуркеевич Юнусов 15 лет был судьей в Алматы, причем единственным татарином среди судей, сейчас занимается адвокатской практикой. В то же время является вице-президентом Союза мусульман Казахстана. Круг интересов Курбангали эфэнде поражает воображение: это и положение мусульман в мире, и проблемы энерго и водобеспечения в мировом масштабе, и связи самого разного уровня, пронизывающие тюркский мир, и многое-многое другое. А в его родословной можно найти много славных имен. В подтверждение его княжеского происхождения в декабре 2008 года ему было выдано соответствующее свидетельство. Интересно, какими ветрами забросило потомка знатного рода в предгорья Алатау.
– Курбангали эфэнде в своей родословной Вы достаточно подробно пишете о многих своих предках, но мне осталось непонятным, кто же из ваших предков первым перебрался в Казахстан?
– Когда началась русско-турецкая война мой дед в четвертом колене по имени Узун Ибрай (Ибрагим) как мусульманин, для которого понятие единого тюркского мира было свято, негласно стал оказывать содействие тем, кто собирал деньги для помощи турецкой армии. Тогда, как известно, даже женщины уезжали сестрами милосердия в Турцию. Это, естественно, не могло понравиться Москве и все достаточно быстро пресекли. Узун Ибрай был весьма своеобразный человек, в частности, он держал в тайне наличие у него единственного сына, которого он опасаясь репрессий отправил в Среднюю Азию вместе с купцом Габдулвали. Откуда потом вся семья перебралась в крепость Верный, где в 1863 году открыли торговый дом. Там уже родился мой прадед Абдрахман. Его сын Нури воспринял революцию как средство освобождения от имперского гнета, все свои сбережения отдал на дело революции. Мой отец Нурмухаммет, или как все его называли Нуркей, один единственный выжил во время голода, который разразился после революции. Он был очень творческим человеком, мой отец был одним из участников татарского театра, который вырос из драматической труппы, существовавшей еще до революции. Ее создатель Хан Исмаилов смог возродить труппу и после революции, впоследствии она работала как татарский театр. Но театр закрыли, и мой отец стал работать в музее, туда же он вернулся на работу после войны.
Моя мама из-под Уфы. Ее деревня называлась Карамалбашы, я пытался ее разыскать, но оказалось, что после всех «оптимизаций» она исчезла. Мамина судьба очень интересная. Она рано осталась без матери, и чтобы не быть «лишним ртом» в новой семье отца, в 16 лет вышла замуж за одного вдовца, родила ему пятерых детей. Ее первый муж пропал на войне, а в семье случился мор – один за другим умерли дети, остались мама и один из ее сыновей. Ей посоветовали дать выжившему ребенку имя умершего сына и уехать из тех мест, чтобы «запутать смерть». Так она оказалась в Алматы у своей сестры. Каждый день разговаривая с сыном по-татарски, она ходила в магазин мимо музея, где работал мой отец. Папа, все еще ни разу не женившийся в свои 36 лет, заинтересовался, что это за татарка. И влюбился. Моя мама поначалу его отговаривала: «Зачем, мол, тебе женщина, которая уже была замужем, родила пятерых детей». Но отец настоял.
Я родился на Курбан-байрам, поэтому и имя мне дали Курбангали. Так предложил Гаффар мулла, который тогда фактически исполнял обязанности муфтия Казахстана.
– Курбангали эфэнде, Ваша семья уже несколько поколений живет далеко от Татарстана, тех мест, где компактно проживают татары. На многое происходящее у нас Вы смотрите как бы «со стороны». Как по-вашему, спрошу словами Тукая: «наш народ умер, или просто спит?»
– Мы живы и будем жить. Миллионной Чечне ничего не смогли сделать, а нас по самым скромным подсчетам 8 миллионов. Хотя я специально записал то, что сказал Селезнев в программе Познера «Времена». Там подводились предварительные итоги переписи, и Селезнев прочитал данные: «Татар 20 миллионов». Потом, правда, все скорректировали и заявили, что это всего мусульман в России 20 миллионов.
В этот мой приезд в Казань, меня огорчила фраза экскурсовода, который упомянул, что в Казани татары до сих пор не составляют даже половину населения. В Алматы в свое время было только 8 процентов казахов. Однако за несколько лет, причем этот процесс начался еще при советской власти, сделали так, что теперь в городе казахи составляют большинство. Как вы знаете, после того, как Казань была захвачена, была прорыта черта оседлости, и все татары были выселены. Только через 132 года черту оседлости зарыли. И до сих пор татары не могут в количественном плане перерасти. Демократическими методами надо стремиться сделать Казань татарским городом! Масса все определяет. Например, в Узбекистане нет языковой проблемы, там 80 процентов узбеков было при советской власти, и сейчас их 98-99 процентов. В Азербайджане тоже самое. В Казахстане примерно такая же проблема, как и в Татарстане, но все же легче. Все-таки независимое государство. Финансы, все у себя. Но в Казахстане очень осторожно проводят политику, потому что 5 млн русских, и все понимают, что гусей дразнить очень опасно. Но русские постепенно осознали, что надо изучать язык.
– А сколько в Казахстане сейчас татар? И как поживают наши татарские общества?
– Максимальная официальная цифра в предыдущие годы была 350 тысяч татар, из них в Алматы жило 40 тысяч. Сейчас в Алматы порядка 25 тысяч татар. В целом по Казахстану примерно 230-240 тысяч.
Татарская диаспора в Алматы образовывалась 5-6 «волнами» татар. И в принципе это отражает и ситуацию по всему Казахстану. Первые – это татарские купцы, которые вместе с русскими основали крепость Верный. Потом еще одна дореволюционная «волна». Третья «волна» после революции, четвертая – перед отечественной войной, пятая – уже после войны. Самая последняя «волна» приехала из Китая. Самые первые переселенцы были из Казани, следующие в основном из Уфы. Это и понятно. Люди двигались сначала из Казани в Уфу, потом, оседая по дороге, по линии горьких озер через Петропавловск, Семипалатинск, и потом уже Алматы.
В каждой области есть как минимум одна областная татарская организация, кое-где районные организации есть. Для того, чтобы их открыть, очень много ходили наши «старики». Ведь как в 1937 года все закрыли, ничего такого не было. А тут разрешили регистрировать. И я помогал, тогда я работал судьей и как мог, содействовал быстрейшему прохождению бумаг. Мы сразу организовывали татаро-башкирскую организацию, помня о том, что в свое время пытались создать татаро-башкирскую республику. Профессора Марата Абдулхаевича Каримова избрали председателем. Во время проведения Всемирного конгресса татар, он там многим запомнился тем, что назвал Минтимера Шаймиева президентом всех татар. Тогда же его избрали в президиум всемирного конгресса татар. Но с приходом нового руководителя конгресса, и, видимо, по необходимости ротации, Каримова даже не захотели приглашать на очередной конгресс татар, но казахстанские татары его все же избрали. А в это время решили открыть представительство Татарстана в Казахстане. Кто будет представителем? Шаймиев и Назарбаев оба хорошо знают Каримова, на его кандидатуре и остановились. Каримова назначили, а так как он гражданин Казахстана, то он был исполняющим обязанности 5 лет. Потом в Алматы представителем Татарстана приехал Ильдус Тарханов. У каждого человека есть «плюсы» и «минусы», к тому же человек всю жизнь проработал чиновником. Так получилось, что Тарханова не восприняли здесь так же, как Каримова. В силу каких то неизвестных мне обстоятельств, везде встречают Каримова как первого татарина, как представителя казахстанских татар и Татарстана. И что-то между ними произошло, в результате чего все татарское движение раскололось. Сейчас в Алматы 5 татарских организаций.
Обидно, и вот еще за что. Пока Каримов работал, он получил прекрасное здание. А когда он ушел из представительства, передал все. Когда здание было выделено – это был развалившийся детский сад. Его ремонтировали и Каримов, и Тарханов. А когда все посольства перевели из Алматы в Астану, Тарханов взял и передал это здание кому-то, несмотря на то, что в городе действуют пять татарских организаций. Теперь там казахская школа. Татары потеряли такое прекрасное здание. Я понимаю, пять центров, он не мог отдать кому-то одному, не обидев других. Но это же самый простой способ. Можно было, наверно, разделить как-то. Ведь в каждой их пяти организаций ведется работа, каждый «крутится». Один молодой татарин – Зайнулла очень старается, у него есть организационные способности, он может и деньги привлечь, ему нужна всего лишь поддержка. Мечтает возродить татарский театр. Сейчас ему около 35, и боязно, еще чуть-чуть, и молодой запал пройдет…
В принципе, у нас все хорошо, за исключением разных мелочей, но это как везде. В Москве вот 20-30 обществ по принципу землячества. Я со всеми в равных отношениях и для этого специально ушел в Союз мусульман Казахстана.
– А что представляет собой Союз мусульман Казахстана?
– Союз мусульман Казахстана – это неправительственная общественная организация, которая стремится показать приверженцам других конфессий и атеистам подлинный облик Ислама, прежде всего, то, что Ислам и терроризм – две вещи несовместимые. Союзом организуются различные мероприятия, где рассматриваются актуальные с нашей точки зрения вопросы.
– Возникают ли какие-либо проблемы у татарских организаций с властями Казахстана?
– Абсолютно нет. В свое время татары и казахи были одним народом. В дастане «Идегей» есть прямое указание на это. Казахи, отделившись от татар, разделились на три части. Казахские ханы откочевали, территория огромная же – степи. Судьба оказала казахам свою благосклонность, они сумели эти степи проконтролировать.
К татарам отношение хорошее. Иногда на бытовом уровне бывают разные конфликты. Ура-патриоты же везде бывают. На последнем сабантуе во время дискотеки кое-кто из молодых казахов кричал: «Что тут делают татары на нашей казахской земле…» Единичные такие проявления могут быть, но неприязни нет. Имейте в виду и то, что у 80 процентов казахской интеллигенции матери или жены татарки. Взять в жены татарку считается престижным. А вот татары на казашках не женились, но теперь такая тенденция появилась. Казахские девушки ухаживать за собой научились, и ноги как-то выпрямились… Татары тоже чувствуют себя комфортно, разве что те, у кого отношение к казахам «русское», испытывают определенные сложности.
– А как проводятся сабантуи?
– Сабантуи проводятся везде. Один из них – республиканский. В этом году, действительно, он прошел в Семипалатинске. В Алматы сабантуй проводился в пятнадцатый раз. Это в новое время. Понятно, что до тридцатых годов, он тоже проводился. Каждый год из Казани приезжает представитель всемирного конгресса татар. Много раз приезжал Фердинанд Салахов, а в прошлом году – Хания Фархи приезжала. Сабантуй проводится очень хорошо. Казахские руководители относятся исключительно положительно, обязательно их приглашаем, когда из Казани приезжают официальные лица.
– У нас с Вами состоялась исключительно интересная беседа. Спасибо Вам большое!
