ВКТ анонсировал создание рабочей группы по выработке стратегии развития татарского народа. Зампредседателя всемирного форума татарской молодежи Айрат Файзрахманов считает, что невозможно принимать такой важный документ без учета мнения молодежи, к тому же ВФТМ имеет выверенные концепции развития по основным татарским институтам. «Старшее поколение не может думать за нас, иначе молодежь станет жить в своей реальности, старшее поколение — в своей, а ресурсы будут потрачены впустую», — уверен автор «БИЗНЕС Online».
«ВСЕМИРНЫЙ КОНГРЕСС ТАТАР
ПО-БЮРОКРАТИЧЕСКИ ОПЕРАТИВНО ОТВЕТИЛ МИННИХАНОВУ
СОЗДАНИЕМ СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ РАБОЧЕЙ ГРУППЫ»
Генералы всегда готовятся к прошедшей войне
Уинстон Черчилль
О необходимости написания стратегии развития татарского народа в РТ вели речь многие годы, а в последнее время об этом говорили все чаще и чаще. Отрадно, что это стало предметом государственной заботы. Адресат заботы – всемирный конгресс татар (ВКТ) – по-бюрократически оперативно ответил президенту РТ Рустаму Минниханову созданием соответствующей рабочей группы.
Однако есть опасения, что, написав сей документ на скорую руку, мы получим очередную бюрократическую программу с бездушными индикаторами, по которым через пять лет будут написаны бодрые отчеты. Это издержки программного подхода в стратегическом планировании, характерные не только для Татарстана, но и для всей Российской Федерации, даже для крупного бизнеса. Мероприятия оказываются несбалансированными, каждый субъект силы тянет одеяло на себя. Коллектив не понимает, чего хотят топ-менеджеры. Не имея единой задачи, главного объекта приложения усилий (об этом чуть позже), каждый лоббирует свои интересы, исходя из ведомственных или корыстных целей. Стратегии превращаются в набор красивых мероприятий и KPI. Вроде движение происходит, а удовлетворения от общего результата нет.
Иная крайность – оторванный от реальности пространный документ с рассуждениями о том, каким должен быть в идеале татарский народ и комплекс заранее неосуществимых действий. Понятно желание заиметь документ, план, действуя по которому мы раз и навсегда решим свои национальные проблемы. С другой стороны, нет примеров, на которые можно равняться целиком и полностью. Нет как таковых этнических стратегий. В мире мало народов, сходных по условиям с татарами.
Ну и, конечно же, главный вопрос – ресурсы, без которых любая стратегия окажется мертворожденный. Речь идет не только о финансовых ресурсах, но и о кадровых. Если основными операторами реализации стратегии по всем направлениям выступят те же институции – конгресс, КФУ, Академия наук, «Татмедиа» и пара других ведомств с теми же людьми, что 10 лет назад отвечали за татар, то вряд ли можно будет ожидать существенных преобразований. Без них много других субъектов изменений. Стратегия должна вовлечь абсолютное большинство татарских сообществ, сгенерировать новые команды и помочь вырастить сотни новых татарских проектов.
Но и чисто государственное финансирование программ развития татарского народа имеет свой минус: оно рождает патернализм, сплошную вертикаль подчинения и безынициативность других субъектов развития. В такой системе даже национально ориентированный бизнес может махнуть рукой на татар, а татарская общественность в конечном счете возложит всю ответственность на государство. И в итоге на вопрос «Кто виноват, что татарский язык в Татарстане оказался в таком состоянии?» мы получаем следующий ответ: «Государство, конгресс, Госсовет, президент, министерство». Виноват кто угодно, но только не сама общественность. Создавая множество источников финансирования, конкурсную конкуренцию за эти источники, можно разделить ответственность, создать множество новых субъектов развития, а значит, и множество разных татарских проектов.
«ИДЕАЛЬНО, ЕСЛИ ФИНАНСИРОВАНИЕ ПОЛОЖЕНИЙ СТРАТЕГИИ БУДЕТ ВЕСТИСЬ НА ОСНОВЕ ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОГО ПАРТНЕРСТВА»
Идеально, если финансирование положений стратегии будут вести на основе государственно-частного партнерства, а бизнес простимулируют к вложению в татарские проекты. Чисто государственные источники ведут к формализации процесса исполнения стратегии, к скрашиванию действительности.
Участие бизнеса, меценатов означает более жесткий и реальный спрос за результаты, несмотря на чины. Как привлечь частный капитал, как сформировать доверие? Это уже забота стратегии, в которой должны быть прописаны принципы вовлечения капитала в национальные дела. Бизнес, когда у него есть стабильные деньги, начинает думать не только о кошелке, но и о том, как увековечить свое имя. Есть механизм частных грантовых фондов, конкурсов, целевых стипендий. Насколько этот механизм работает у татар? Какие должны быть направления у данных конкурсов, чтобы они закрыли некоторые проблемные точки национальной жизни? Было бы хорошо, если бы стратегия искала ответы и на эти вопросы. Одними воспоминаниями о татарских меценатах, которые подняли нацию полтора века назад, проблему не решить. В прошлом надо черпать смыслы, находить истоки, но не стоит искать там механизмы для развития в будущем.
Краудфандиговые платформы тоже могут стать одним из важных источников финансирования татарских проектов, тем более есть позитивный опыт сбора средств для национальных кинофильмов, выпуска альбомов, но этот опыт единичный, его надо развивать, ему надо учиться. Мы можем много говорить о том, что федеральный центр почти не дает гранты на татарские проекты, но количество заявок на них со стороны татарских сообществ очень скромное, а число написанных правильным языком ничтожно мало. И вот это тоже забота стратегии: какие нужны институты развития, чтобы татарские сообщества научились получать гранты и стали настоящими социальными проектантами? Как сделать так, чтобы успешные и современные проекты татарских организаций были масштабированы и тиражированы в регионы? Пока у нас тиражируются только сабантуи, деятельность женских организаций и несколько молодежных проектов и совсем никак не масштабируется национальное образование.
Таким институтом развития мог бы стать центр социального проектирования, который бы находил успешные кейсы, продюсировал их, учил татарские сообщества созданию современных проектов, поиску финансовых источников (гранты, краудфандинг, встраивание в госпрограммы через грамотный пиар) и который бы шел в единой связке с работой грантовых фондов и конкурсов. Все это целая наука развития, и мы, татары, пока ее плохо знаем.
Как видится процесс написания стратегии? В первую очередь стратегия не может быть чисто кабинетным документом. Она не может быть коллективной работой нескольких ученых или консультантов, которым свои пожелания и видение надиктует пара ответственных руководителей. В бизнесе такие самонадеянные корпоративные стратегии зачастую терпят фиаско или просто остаются показательным документом, которым можно хвалиться перед инвесторами. В сфере государственного управления случается так, что население ни о каких программах развития ничего не знает и оценивает ситуацию сугубо негативно. Так и здесь: конгресс может проводить сколько угодно красивых и полезных мероприятий, а большинство татар не будут знать их.
«КОНГРЕССУ КРИТИЧЕСКИ ВАЖНО ОТДАВАТЬ СЕБЕ ОТЧЕТ В ТОМ,
ЧТО ОН НЕ МОЖЕТ И НЕ ДОЛЖЕН ЯВЛЯТЬСЯ
ЕДИНСТВЕННЫМ СУБЪЕКТОМ РАЗВИТИЯ ТАТАР»
Конгрессу критически важно отдавать себе отчет в том, что он не может и не должен являться единственным субъектом развития татар, хотя бы потому, что есть муфтият, есть огромная сеть мечетей, своя жизнь течет в деревнях и малых городах, администрации которых создают свои этнические смыслы, локальные этнические маркеры для населения. Есть культурные и образовательные учреждения, которые создают свою татарскую среду. Эдакое множество татарских миров с разным набором этнических смыслов и маркеров. В этом плане конгресс в стратегии татар не может позиционировать себя как главный субъект развития данной нации. Вместо вертикали развития важнее создание институтов, условий, проектов для развития татар. Незарегулированность, отсутствие государственного монополизма, стихийность формируют кипящую творческую среду, которая может дать нации гораздо больше, чем властная вертикаль.
Отсюда необходимость вовлечения всех «живых сил», всех центров силы, а также вовлечения тех, для кого эта стратегия будет реализовываться. Это и сам конгресс со своим пулом организаций, это и КФУ, и АН РТ, и «Сәләт», и форум татарской молодежи, коллективы СМИ, профессиональные союзы – писателей, композиторов, архитекторов, и творческие объединения и т. д., и, самое главное, реальные сообщества. Важно, чтобы они кооперировались, работали над стратегией на общих площадках, на коллективных мозговых штурмах. В прошлые годы КФУ начинал серию интересных коллективных обсуждений о будущем татарского народа. Однако решения, которые звучали на мероприятиях, не были зафиксированы на бумаге. Важно, чтобы у большинства татарских организаций, вовлеченных в процесс, появились свои стратегии. В то же время стоит привлекать не только людей с высоким национальным сознанием, но и тех татар, кто достиг успехов не в этнокультурной сфере, кто вовлечен в глобальные проекты и открыт миру.
Такого рода массовость нужна не только для получения потока идей, но и для того, чтобы широкая татарская общественность почувствовала свою сопричастность и далее участвовала в реализации стратегии. Вовлеченность – главный фактор успешной стратегии, эффективной реализации ее мероприятий.
Стратегия не может быть написана для «всех» татар. Важно дифференцировать аудитории, предлагая свой набор мер для русскоязычных татар, для тех, кто утратил татарскую этничность, для тех, кто крепко держится за традиции и язык. Необходима и возрастная дифференциация.
Вообще, удивляет, что конгресс татар никак не задействует в этом смысле татарскую молодежь. Старшее поколение не может думать за нас, иначе молодежь станет жить в своей реальности, старшее поколение – в своей, а ресурсы будут потрачены впустую на неактуальные мероприятия. Тем более видение молодежи важно, если мы говорим о стратегии как долгосрочном плане развития, ориентированном как минимум до 2030 года. К тому же всемирный форум татарской молодежи имеет свои выверенные и прописанные концепции развития по основным «татарским институтам»: по школам, национальному университету, центрам городской культуры и культурным событиям, детскому телевидению. Последний форум в августе этого года и вовсе проходил под девизом «Татары в 2050 году». Сегодня также есть комплекс взаимосвязанных и устоявшихся проектов, который можно масштабировать и тиражировать.
«СТРАТЕГИИ НУЖНА ЗАКРЫТАЯ ЧАСТЬ,
КОТОРАЯ ЧЕСТНО И ОБЪЕКТИВНО ОЦЕНИТ ТО,
К ЧЕМУ ДВИГАЕТСЯ РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО»
Для стратегии крайне необходима мощная аналитика. Безусловно, нужны социологические замеры настроений татарской общественности, разных сообществ, разных возрастных групп, необходимы фокус-группы, серии глубинных интервью с авторитетными деятелями татарского народа. Кстати, в этом смысле до сих пор аналитический интерес представляет сборник интервью «Татарский век глазами национальной элиты. 100 выдающихся татар». Есть множество других публикаций, которые также стоит подвергнуть анализу и вычленению того, что может оказаться в стратегическом плане действий.
Возможно, стратегии нужна закрытая часть, которая честно и объективно оценит то, к чему двигается российское общество, и ответит на вопросы, как в таких условиях татарам выстроить линию защиты своих прав, какой для этого нужен центр ответственности.
Параллельно важно осуществить аудит действующих и завершенных государственных программ, которые касались развития татарского народа, языка, образования, культуры, исторического наследия, а также проанализировать схожие зарубежные кейсы (бенчмаркинг). Причем важен анализ как положительного, так и отрицательного опыта. Нам есть чему поучиться у валлийцев, басков, галисийцев, фламандцев, франкофонов в Канаде, особенно в части развития системы образования на региональных языках (национальные школы) и сохранения исторической памяти. Здесь условия сходны. Например, если взять валлийский язык (Уэльс), там ситуация была гораздо более катастрофична, чем в Татарстане. Но они пришли к тому, что сейчас бóльшая половина молодого поколения прекрасно знает свой язык, несмотря на то что они часть английского культурного ядра. Но они встроились, смогли восстановить позиции языка, смогли интегрировать свои значимые исторические события, легендарные имена в общебританскую историю. Хотя британское законодательство не настолько снисходительно к родным языкам. Как они смогли это сделать? Это тоже нужно изучать.
Важен анализ технологических трендов, изучение опыта социального проектирования. Понимание того, как будут развиваться социальные сети, видеоконтент, медиа, система образования, технологии перевода (текстовые, речевые переводчики), социальная инженерия, городское пространство, малые города, мобильные приложения, шеринговые онлайн-сервисы (отдельная тема), позволит избежать многих ошибок. Без такого понимания мы получим проекты по типу «Татар иле» – вместо развития татарских групп в существующих социальных сетях татары упорно вкладывались в свою соцсеть. Вместо создания живого татарского видеоконтента получится повторение форматов 20-летней давности, интересного только для старшего поколения.
«ОБЪЕКТОМ СТРАТЕГИИ ЯВЛЯЕТСЯ
СИСТЕМА НАЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ»
Важно ответить на вопросы о том, какой главный объект приложения усилий, кто наша главная аудитория. На взгляд форума татарской молодежи, этим объектом является система национального образования. Не пресловутые уроки татарского языка, а триада «садик – школа – вуз», где татарский язык должен быть главным языком обучения в рамках полилингвальной среды. Сегодня Россия сама нам показывает отличный пример, создавая современные центры образования типа «Сириуса», где в духе патриотизма воспитывается будущая интеллектуальная и творческая элита страны. Татарам крайне необходимы лучшие школы, лучшие садики, лучшее высшее образование – не с точки зрения инфраструктуры, а с точки зрения качества образования, учительских кадров, новых возможностей для ребенка. Основная география приложения усилий – Татарстан, Башкортостан и Москва, акцент – на больших городах.
Национальное образование и наука, стимулирование развития татарского некоммерческого сектора (социальное проектирование в связке с грантовыми фондами) и сообществ, защита национальных прав, татарский интернет и социальные сети, развитие средств массовой информации, small-медиа и литературы, создание современной татароязычной городской культуры и генерирование культурных событий, развитие коллективной памяти и исторического самосознания, развитие этничности в исламском (шире – религиозном) контексте, региональные стратегии – таким видится минимум разделов стратегии.
Сквозная идея – развитие татар в урбанизированной среде, в мире больших и малых городов, в глобализированной культуре. Сегодня на наших глазах даже сельские районные центры превращаются в малые города, а молодежь теснится в мегаполисы. Почти 80% ее живут или связаны с городом, и в таких условиях мы не можем ориентироваться на воспроизводство только сельской, общинной модели этничности у татар.
Но пока большой город не особо готов принять татарскую этничность, он растворяет ее в глобальной русской культуре. Сегодня, например, развитие Казани почти не учитывает того фактора, что столица РТ – город, в котором живет наибольшее количество татар. На его окраинах уже сложились «татарские слободы». Татары сконцентрированы в Казани, в Набережных Челнах, в пригородах – это весьма благодатный фактор для локализации стратегии на местах. К сожалению, пока не учитывается и такой деликатный момент, связанный с тем, что к 2030 году количество татар в республике может подтянуться к планке около 57–60%, притом что города Татарстана не имеют полноценной инфраструктуры воспроизводства этничности: нет татарских школ, нет языковой среды, мало современного контента и татароязычных культурных событий. Даже городские мечети, количество прихожан которых постоянно растет, почти не способствуют поддержке языковой среды и мало воспроизводят татарскую этничность, за исключением редких случаев.
Последнее «но» заключается в названии. Почему мы говорим о народе, но не о татарской нации? Потому, что теперь есть российская нация, а татары уже вроде не могут оказываться в статусе нации? Но от статуса, данного историей, не убежишь. Эти 10–12 лет будут ключевыми для татар, смогут ли они сохранить статус нации, выдержат ли натиск двухсторонней глобализации – многое зависит от грамотно выстроенной стратегии. В свою очередь, для стратегии критически важно наличие грамотного технического задания.
Айрат Файзрахманов,
business-gazeta.ru
