12 сентября в Нижнем Новгороде состоялся 12-й Конгресс народов России. Предлагаем вниманию читателей доклад нашей соотечественницы Ф.Г.Вагаповой из Нижегородского государственного университета, озвученный ею на Конгрессе.
Политическое проектирование социальных коммуникаций является актуальной проблемой в стратегии государственной политики современной России в целом. Это, на наш взгляд, определяется рядом объективных обстоятельств, которые важны для нынешнего и будущего развития нашей страны: изменение этноконфессионального состава населения, демографическая ситуация, миграционные процессы СНГ, приток мусульман из так называемых «мусульманских» регионов на территории центральной части России, где традиционно преобладает немусульманское население.
На данное время в общественно-политической динамике прослеживается тенденция существенной трансформации массового сознания российских мусульман, которую, думаем, необходимо учитывать власти в политическом проектировании в пространстве социальных коммуникаций не только нашей страны, но мира, так как такая тенденция политизации религии существует во всём мире и обусловлена рядом объективных обстоятельств, непосредственно связанных с процессом глобализации. Очевидно, что эта тенденция по своей сути достаточно противоречива и на практике может привести как к усилению ценностной компоненты политической деятельности, так и к увеличению конфликтного потенциала религиозных общин, причём не только исламских [2].
Принципы консолидации Российского государства и общества непосредственно связаны с данной проблемой.
Отметим, что российское общество не нуждается в том, чтобы Россия была введена в «исламский контекст»: внутри самого государства исламский компонент многие века вписан в социально-политическое, экономическое, культурное устройство российского общества. Россия не только географически, но и по внутреннему мироощущению находится на стыке крупнейших культурно-исторических ареалов [3].
Для нас важно, как Россия, несмотря на попытки некоторых представителей властных кругов и СМИ придать понятию «исламский фактор» негативное содержание, подразумевает преодоление кризиса проблемы восприятия ислама как «внутреннего» раздражителя.
Необходимо понять, как соотносятся между собой в современной России два способа восприятия действительности. С одной стороны, условно говоря – «государственный», в соответствии с которым первично многоконфессиональное Российское государство, определяющее себя в мире, где живёт свыше одного миллиарда мусульман, и действующее на международной арене с учетом данного факта. С другой стороны, ещё более условно обозначенный – «мусульманский подход», предполагающий, что первична всемирная умма (мусульманская община), а функции государства, суверенного права, политических институтов по большому счёту сводятся к фиксации сугубо территориальных рамок, в которых существует та или иная часть верующих. При таком подходе ценность российской государственности определяется, прежде всего, степенью ее соответствия специфическим интересам и запросам мусульман, причём не только российских [4].
Таким образом, необходимо определить, насколько ортодоксальное соблюдение норм ислама совместимо с гражданской лояльностью к власти светского государства, и выявить направления вторичной политической социализации замкнутых групп верующих. Цель – не допустить распространения экстремистских настроений в их среде.
При политическом проектировании государственной стратегии современной России необходимо объективное понимание роли исламских организаций во внутриполитических процессах государства: уяснить, как соотносятся базовые представления адептов ислама об оптимальном характере взаимодействия государства и общества с исторически сложившейся системой государственно-конфессиональных отношений.
Важен существенный момент. Утверждение ислама на территории современной России в качестве второй по значимости религии неразрывно связано с государственной политикой. На протяжении уже нескольких столетий государство занималось политическим проектированием социальных коммуникаций на российской территории: формировало организационные основы российского ислама, регламентировало процесс духовного образования мусульман, самым непосредственным образом влияло на социальный облик духовенства. Оно и в настоящий момент не отказывается от своей активной роли и возможности контролировать развитие исламских структур. При этом проводится закономерная «селекция», направленная на получение и закрепление некоторых политико-религиозных форм, приемлемых для существующей модели государственного устройства. По словам А. Малашенко, при желании Кремль вполне мог бы обзавестись легальной исламской «оппозицией его величества его величеству» [5].
Думаем, что электоральные преференции духовенству определяются позициями официальных властей.
В связи с этим, актуальна так же проблема «традиционного» ислама в России, который является российским не только в силу пространственно-географического ландшафта или охвата политико-правовым полем государства. В рамках данной проблемы более существенны особые отношения между государственной властью и большинством мусульманских сообществ (этноконфессиональных по своей сути), которые установлены на различных уровнях организации российской социально-политической системы.
Кроме того, перед властью и российским сообществом объективно стоит проблема оценки фактов, свидетельствующих об экстремальной политизации ислама, непосредственно связанной с радикализмом и отрицанием существующего государственного строя. Мы солидарны с мнением политолога А.Н. Смирнова в той части, что эти факты имеют своим источником не только и даже не столько деятельность исламского интернационала – главным образом, они являются порождением внутрироссийских социальных проблем. Подобными экстремальными проявлениями, воплощёнными для массового сознания в образе северокавказского ваххабизма, по существу, исчерпываются случаи посягательств современного российского ислама на государственные прерогативы [6].
Сложившееся в общественном сознании усилиями некоторых политиков и средств массовой информации (СМИ) мнение о мусульманах и их организациях носит, как правило, негативный характер. Но объективно политический экстремизм не должен рассматриваться как явление, связанное с религией вообще и исламом в частности. На наш взгляд, видимо, наиболее подходящим был бы термин «псевдоисламский». Таким образом, обозначается увязка и с религиозной символикой (если она используется преступниками), и тем фактом, что мировоззрение миллионов граждан-мусульман не является признаком противозаконных действий против государства и общества.
Деятельность же государства по отношению к политическому исламу, как нам видится, в основном сводится к правоохранительным мерам и операциям силовых ведомств и редко выражается в позитивных шагах [7], направленных на включение исламских ценностей в процессы консолидации общества, политической стабилизации и укрепления российской государственности. По словам Председателя Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР), Председателя Совета муфтиев России (СМР) муфтия Равиля Гайнутдина, несмотря на огромный гуманистический потенциал ислама, его возможности используются в России пока недостаточно [8].
С точки зрения политического проектирования стратегии государственно-конфессиональных коммуникаций, такое отношение государства к исламу в целом, исламским организациям в частности, не адекватно роли этого феномена в современной России и не способствует решению сложных проблем, с которыми в последнее время столкнулась страна и которые непосредственно связаны с исламом [9]. Приходится констатировать, что взгляд части представителей структур государственной власти на ислам носит пока ограниченный, узкий характер.
В силу того, что исламские организации в России не являются консолидированной политической силой, по нашему мнению, во внутрироссийских общественно-политических процессах должен быть предусмотрен многосторонний спектр взаимоотношений государства с российской уммой (мусульманской общиной) в целом.
Мы убеждены, что выстраивание взаимодействия власти только с институциональным духовенством не может быть альтернативой полноценной государственной политике по отношению к исламу.
К сожалению, приходится констатировать, что стоящие на взвешенных позициях мусульманские лидеры и организации, взаимодействующие с властью и стремящиеся использовать потенциал ислама во благо государства и российского общества, пока не проявляют должного умения и активности, и поэтому малозначимы на политической арене.
Этап возрождения ислама в России, прежде всего, связан с тенденцией международно-политической идентификации верующих, осознавших себя частью мирового мусульманского сообщества. Однако, официальные религиозные центры России – духовные управления мусульман – многие годы были вынуждены основное внимание уделять работе по организации новых общин и духовных учебных заведений, строительству мечетей, но не смогли с самого начала изменения положения религии в обществе взяться за разработку общей концепции развития ислама в стране и мусульманского образовательного процесса в современных условиях, в частности [10]. В результате: отсутствие подготовленных, всесторонне образованных российских имамов привело к тому, что вместо либерального толка ислама – ханафизма – в России, наряду с традиционным исламом, стали распространяться такие крайние течения, как, например, ваххабизм. Назрела реальная ситуация раскола среди самих мусульман.
В связи с этим, при политическом проектировании стратегии государственной политики в целях решения проблем обеспечения государственной безопасности необходимо осуществление системного мониторинга процессов, происходящих в жизни общества, в том числе духовной сфере.
Следует отметить, что исламский фактор на территории России может быть использован для провокации конфликтов на национальной и религиозной почве. Итог попыток определенных групп, заинтересованных в дестабилизации российского общества, во многом будет зависеть от того, насколько будет продуманной и эффективной политика власти в области государственно-конфессиональных и в частности государственно-исламских отношений.
В последние годы накоплен определенный опыт изучения богатой истории совместного проживания мусульман с представителями традиционных религий России, применение которого возможно в современной политической практике. Так же исследуются проблемы возможности реализации институтов ислама, адаптации правовых норм в светском государстве.
Необходимо отметить, что проблемы межконфессиональных отношений так же соотносятся с проблемами в области региональной политики, в основе которой должно быть осознание политической целесообразности регулирования деятельности религиозных организаций. При большей её прозрачности создаются условия для обеспечения государственной безопасности. Отсутствие же информации препятствует выработке эффективных стратегий взаимодействия в сфере государственно-конфессиональных отношений. Информационная прозрачность деятельности религиозных организаций, по нашему мнению, должна способствовать установлению доверительных отношений между государством и институтами религии, исламских организаций с другими общественными организациями. Продуманная информационная политика власти так же должна быть направлена на выработку оптимальных форм государственно-конфессиональных отношений.
В данном контексте стоит проблема оптимизации стратегии освещения деятельности исламских организаций через СМИ. С сожалением можно отметить, что на данный момент существует определенный вакуум в области средств массовых коммуникаций, ориентированных непосредственно на мусульман. Контент некоторых изданий может носить сомнительный или даже небезопасный характер. Некоторые СМИ продолжают следовать тенденции исламофобии в российском обществе. Примеров «Языка Вражды» на национальной и религиозной почве, ксенофобских, исламофобских настроений в последнее время не мало. Выходом из этой ситуации, думаем, может быть решение формирования независимой системы экспертной оценки материалов, предназначенных для публичного использования (по ряду направлений, отнесенных к сфере национальных, религиозных интересов, государственной безопасности). Возможно, такую функцию может взять на себя общественное или государственное подразделение, ответственное за информационную политику на информационном пространстве Российской Федерации.
Думаем, что при политическом проектировании государственной стратегии уместно вести разговор едином федеральном органе, Координационном межведомственном совете, создание которого рассматривало бы многоаспектные вопросы межнациональных и межконфессиональных отношений на основе конституционных прав и свобод всех граждан Российской Федерации, законодательных актов, регламентирующих политико-правовой, экономический, культурно-образовательный статус россиян.
По нашему убеждению, идея объединения России не может формироваться на основе догматов религий. В светском полинациональном и поликонфессиональном государстве при политическом планировании социальных коммуникаций необходимо выстраивать проекты, нацеленные на укрепление солидарности российского общества. Повышение уровня политической культуры российских граждан, интегрированность в едином политико-правовом пространстве страны, служат предотвращению организации экстремистских течений.
В связи с этим, по предложению религиозных лидеров для коррекции существующей ситуации по информированности граждан о специфике различных религиозных учений в стандарт программы средней школы введен предмет «Основы религиозной культуры и светской этики» (ОРКСЭ). Такой метод информирования детей и молодёжи не содержит элементы религиозной пропаганды, и думаем, может стать эффективным инструментом воспитания добрососедских этноконфессиональных отношений и противодействия экстремизму. Именно знание и просветительская деятельность, полагаем, могут стать превентивными мерами против распространения различных проявлений экстремизма, ксенофобии, исламофобии в российском обществе.
Кроме образовательных в политическом проектировании необходимо учитывать задачи социальные и политические, такие, как обеспечение национальной и военной безопасности, воспитание патриотизма, а также участие в реализации внешней политики во взаимоотношениях с мусульманскими странами. Российские мусульманские организации могут зарекомендовать себя в решении этих задач как сформировавшиеся структуры общественно-политического устройства современной России.
При рассмотрении влияния исламских субъектов на политику российского государства, думаем, необходимо выстраивать парадигму социальных коммуникаций, политическое прогнозирование приоритетности или негативного воздействия деятельности различных исламских организаций, учитывать их адекватную готовность и способность принять и реализовать, или не принять наиболее значимые решения в сфере государственной политики.
По нашему мнению, при политическом проектировании необходимо учитывать ключевые факторы социально-политического процесса современной России, одним из которых является «исламский фактор», требующий особого пристального внимания для научно обоснованного анализа государственно-исламских отношений.
Современная Россия вступила в новый этап своего развития, который требует от власти и новой стратегической линии – разработки целостной программы государственной политики. Проблемы укрепления государственности страны и правовой системы, консолидации российского общества не могут игнорировать духовно-нравственный и культурно-интеллектуальный потенциал ислама, который, думаем, необходим в процессах демократических преобразований политики России.
Таким образом, комплексное решение вопросов, связанных с исламом, полагаем, является одной из приоритетных политических задач в стратегии государственной политики современной России.
[2] Сычёв В.Ф. Ислам в истории и политике Афганистана. – М.: Изд-во НИЕВ, 1997. – С. 11. [3] Ихлов Е. Две стороны нового евразийства // Общая газета. 02-08.08.2001. [4] Смирнов А.Н. «Исламский фактор» международно-политической идентификации России // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып.1./ Отв. за вып. Д.В. Мухетдинов. – Н. Новгород: Изд-во НИМ «Махинур», 2005. – 132с. – С. 11. [5] Малашенко А. Два лика исламского радикализма // Независимая газета. № 76, 15 апреля 2003. [6] Смирнов А.Н. «Исламский фактор» международно-политической идентификации России // Ислам в современном мире: вутригосударственный и международно-политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып.1./ Отв. за вып. Д.В. Мухетдинов. – Н. Новгород: Изд-во НИМ «Махинур», 2005. – 132с. – С. 12. [7] Сюкияйнен Л.Р. Исламское право и диалог культур в современном мире. – Режим доступа: gendocs.ru (дата обращения: 12.03.2013.) [8] Гайнутдин Р. Не бойтесь слова «Ислам». Официальный сайт Совета муфтиев России. – Режим доступа: muslim.ru (дата обращения: 10.12.2012) [9] Сюкияйнен Л.Р. Там же. [10] Гайнутдин Р. Ислам в современной России. – М.: Фаир-Пресс, 2004; Выборы в России и выбор мусульман. – М., 2004.
Вагапов Р.Н., Вагапова Ф.Г.
Нижегородский государственный университет
им. Н.И. Лобачевского
